Наконец они сняли лыжи и, уложив их в машину, отправились вкафе, чтобы перекусить перед обратной дорогой. К этому времени Моник заметноустала — она даже недопила свой шоколадный коктейль, — зато Франческабуквально лучилась счастьем. От ветра и мороза ее нежно-персиковая кожапорозовела, а глаза напоминали сияющие изумруды.

— Это просто здорово, что ты нас вытащил, —сказала она. — Я отлично отдохнула. Раньше мне все время казалось, чтоздесь не так интересно, как в Европе, но теперь я даже не буду об этом думать.Мне здесь очень нравится.

— В следующий раз, — осторожно заметилЧарли, — можно будет съездить куда-нибудь еще.

Ведь Клэрмонт — не единственный лыжный курорт в этих краях.Почему бы, например, не съездить в Вермонт, куда я и собирался с самого начала.

На худой конец у нас есть Шугарбуш. Там неплохие трассы,только по выходным на них бывает слишком многолюдно. Но если мы выберемся вбудний день…

— Что ж, я совсем не против, — спокойно ответилаФранческа, и Чарли подумал, что она, похоже, больше его не боится. Она никак неотреагировала на его замечание о «следующем разе», да и за крохотным столикомкафе они сидели так близко, что их ноги едва не соприкасались. Это было такнеожиданно и приятно, что по спине Чарли побежали мурашки.

Ничего подобного с ним не происходило с тех самых пор, какКэрол оставила его. Раза два — еще в Лондоне — женщины откровенно приглашалиего на свидание, но Чарли не откликался на призывы этих сладкозвучных сирен.Тогда любая мысль о том, что в его жизни может быть какая-то другая женщина,кроме Кэрол, приводила его в ужас. Изменить же ей просто из мести Чарли не мог.

Но Франческа — застенчивая, робкая, израненная душа —начинала понемногу отогревать его замерзшее сердце.

Возвращаться в Шелбурн-Фоллс Чарли не хотелось, и, чтобыоттянуть расставание, он предложил остановиться по дороге у какого-нибудьресторана и поужинать как следует. Предложение его — от лица обеих дам —приняла Моник, хотя глаза у нее буквально закрывались от усталости. Впрочем,когда они оказались в «Клэрмонт-Инн» и им подали чудесные горячие сандвичи смясом индейки, картофельное пюре и консервированную клубнику, Моник тут жестряхнула с себя сонливость и приняла самое активное участие в беседе. Именноот нее Чарли узнал, что Моник и Франческа «ну просто обожают» средневековыезамки, к которым он был так неравнодушен.

Но когда они поели и снова тронулись в путь, Моник началаоткровенно зевать и тереть глаза.

Правда, садиться на заднее сиденье она категорическиотказалась, поэтому задремала она на переднем, привалившись головой к Чарли.

И на этот раз, когда Чарли затормозил перед маленькимдомиком Франчески, она сумела справиться со смущением и пригласила его зайти вдом на чашечку кофе. Она чувствовала, что должна чем-то отблагодарить его зачудесный день.

Моник так разоспалась, что не проснулась даже тогда, когдаЧарли подхватил ее на руки. В прихожей он бережно поставил ее на пол, иФранческа шепнула ему, что должна сначала уложить девочку.

С этими словами она повела ее куда-то в глубь дома, головойуказав Чарли на дверь гостиной.

Гостиная в доме Франчески была небольшой, но казалась ещеменьше из-за огромного количества книг в комнате. Чарли, заинтересовавшись,стал рассматривать корешки на книжных полках.

Среди книг оказалось несколько фундаментальных трудов поистории Европы, альбомы по искусству, редкие подарочные издания, которыеФранческа собирала уже несколько лет. Такой богатой библиотеки Чарли ещеникогда прежде не видел;

Он даже позавидовал Франческе, которая владела такимбесценным богатством.

— Да, некоторые считают, что я «повернута»

На книгах, — заметила Франческа, возвращаясь вгостиную. Пока она отсутствовала, Чарли успел развести огонь в камине, иФранческа это оценила. — Но, как говорится, под каждой крышей — свои мыши.Вот только из-за книг здесь тесновато.

— Мне нравится, — откликнулся Чарли, оглядываясьпо сторонам. В комнате было много вещей, явно привезенных из Франции, и ондогадался, что они когда-то много значили для Франчески.

Чарли даже подумал, что они могут помочь ему лучше узнать еехарактер. В первую их встречу Франческа держалась с ним холодно и враждебно, нотеперь, разглядывая ее уютное кресло-качалку, застеленное пушистым шотландскимпледом в красно-зеленую клетку, он понял, что такая вещь просто не моглапринадлежать холодной и злой женщине.

О том же самом говорили ее лучистые зеленые глаза,обращенные на него, и Чарли неожиданно растерялся, не зная, как быть дальше.Что ей сказать? Как держаться? Остаться на кофе или поскорее уйти? Между нимиявно происходило что-то, чему пока не было названия; единственное, что Чарлизнал точно, это то, что за последние несколько минут он и Франческа сталигораздо ближе друг к другу. Впрочем, Чарли вполне отдавал себе отчет, что, как ипрежде, любое неосторожное движение или слово могут снова нарушить возникшеемежду ними понимание, поэтому он молчал.

И, словно в подтверждение правильности принятого им решения,Франческа молча вышла из гостиной, и через несколько секунд Чарли почувствовалдоносящийся откуда-то аромат кофейных зерен.

Чарли пошел к Франческе. Он без труда нашел крошечную чистуюкухню. Пока Франческа хлопотала возле электрической плиты, он сел за стол.

Чарли понимал, что должен быть очень осторожен, поэтомурешил подобрать для разговора самую безобидную тему. Из всех возможныхпредметов история Сары Фергюссон казалась ему едва ли не самой безопасной, ктому же она не касалась лично ни Франчески, ни его самого.

— Я тоже люблю читать, — сказал он. — Раньшемне это редко удавалось, зато теперь времени у меня хоть отбавляй. Те книги,которые я взял у тебя в библиотеке… я прочел их с огромным удовольствием.Кстати, там рассказывается, как Сара Фергюссон попала в Америку. По современнымпонятиям, судно, на котором она переплыла Атлантику, было форменной скорлупкой.Представь себе крошечный двухмачтовый бриг водоизмещением в каких-нибудьвосемьдесят тонн — это даже меньше, чем у современной океанской яхты среднихразмеров. Плавание под парусами кажется нам теперь романтичным, но для Сары этобыло семь недель непрекращающейся качки, ураганных ветров и бурь. Тесная каюта,палуба под ногами ходит ходуном, стонет и трещит дерево, а за тонкой обшивкой —сотни и сотни футов холодной, мрачной бездны… Не знаю, как тебе, но мне всякийраз становится плохо, когда я пытаюсь вообразить себя на месте Сары. Но она всеэто вынесла и сумела до браться до Бостона, чтобы начать в Новом Свете новуюжизнь…

Тут Чарли остановился, сообразив, что затронутая им тема нетак уж безопасна, как ему казалось. К тому же он не хотел пока рассказыватьФранческе о найденных им дневниках, но было, пожалуй, уже поздно. Он ужепроговорился.