— Я люблю вас, Лидия, — нежно сказал он мне, и я поняла, что все мои последующие дни я буду любить его всей душой и всем сердцем, и что он будет моей радостью, моим возлюбленным, моей жизнью до моего последнего вздоха в этом мире…»

— Стоп, — сказал Девон, потому что неожиданно почувствовал незнакомое сильное желание внутри, что, откровенно говоря, удивило его. Много лет он сторонился всепоглощающей романтической любви, о которой писала Лидия, считая, что она гасит здравый смысл и неизбежно кончается полным крушением. Он всегда думал, что женится исключительно ради долга и сделает выбор разумно, головой, именно так он и старался поступить, встретив на балу Ребекку. Но каким-то образом их отношения стали превращаться во что-то гораздо большее, и, слушая сегодня, как она читает страстные слова из чужого дневника, он почувствовал, что открывает нечто новое в себе самом. В ее голосе звучали искренность, честность и уязвимость — те чувства, которых он раньше не знал.

Движимый импульсами, которым он не поддавался уже долгое время, он дотянулся до открытого дневника и взял его из рук Ребекки.

Она изумленно наблюдала, как он перекатился на спину и положил тетрадь на тумбочку рядом с собой.

— Вы не хотите продолжить? — спросила девушка. Он снова перекатился к ней и положил руку на ее плоский живот.

— Я хочу, но предпочел бы заняться этим сегодня ночью нашим способом, а не их.

— Хорошо, — сказала она, лежа очень тихо.

Он продолжал восхищаться красотой ее глаз, очаровательной формы носом и нежной кожей. Он пробежал рукой сверху вниз по изящным изгибам ее фигуры, лотом перевел взгляд на ее длинные ноги, вытянутые на постели, со скрещенными щиколотками под кружевным подолом белоснежной сорочки.

— Вы прекрасны.

— Рада, что вы так думаете. Я хочу быть красивой для вас, Девон. Я хочу дать вам все и сделать вас счастливым.

Девон вспомнил ее признание — что она пришла сюда, романтически мечтая о нем, — и неожиданно почувствовал, что впервые хочет стать для нее тем преданным любовником, другом, мужем, которого она и хотела иметь в одном лице.

Может быть, он сможет стать именно таким. Это вовсе не казалось таким уж невозможным здесь, в кровати рядом с ней, в спокойном уединении этой комнаты, где его не могло коснуться ни одно из сумасшествий дворца.

И может быть, эта женщина, лежащая рядом с ним, предназначена стать передышкой во всех его невзгодах и лишениях. Его оазисом. Когда все вокруг ожидали, что он решит их проблемы, спасет дворец и титул, она хотела только дл ставить ему удовольствие и подарить свою любовь. Ребекки ничего не хотела от него, кроме любви. Идея, несомненно, была почерпнута из романов, Но ему вовсе не хотелось теперь остерегаться романтического начала.

С осторожной нежностью он поцеловал ее в губы, встречая мягкий теплый язык и чувствуя огонь, разгорающийся у него в паху.

Он хотел ее сейчас, ему не терпелось погрузиться в ее глубину и почувствовать жар ее кожи, но не просто утолить свои сексуальные потребности. В этот вечер в нем жило еще одно чувство, желание чего-то большего, чем просто удовольствий плоти, — желание, которое он и сам не до конца понимал.

Девон не знал, было ли это результатом того, что сказала ему сегодня мать, или же сама Ребекка медленно, шаг за шагом, покоряла его сердце. Он знал одно: ему страстно хочется избавиться хотя бы раз от сковывающей его осторожности — сегодня ночью — и не быть каким-то «чудотворцем», от которого все зависели и чего-то ждали. Ему хотелось забыть обо всех проблемах и очутиться в объятиях Ребекки, расслабиться и просто позволить ей любить его.

Могли он так поступить? Было ли это возможно? Девушка села и нежно подтолкнула его: так, чтобы он перевернулся на спину, подняла его рубашку и начала осыпать влажными поцелуями его живот и дальше, ниже пупка.

— Я рад, что мы нашли друг друга, — прошептал Девон, наслаждаясь ощущением от ее длинных волос, касавшихся его кожи.

— Я тоже, — ответила Ребекка, глядя на жениха сверху вниз. — Я понимаю, что, может быть, слишком рано говорить об этом, но я люблю вас, Девон, и не могу дождаться, когда стану вашей женой. Я буду счастливейшей женщиной в мире.

Она любила его.

Господи, она сказала это, и он не испытал потребности ретироваться и не рассыпался в прах. Чудо! Все это — настоящее чудо!

— Надеюсь, это твои слова, а не Лидии, — сказал Девон с улыбкой.

Она взяла его лицо в ладони.

— Они были сказаны от всего сердца. Я хочу принадлежать только тебе.

— Тогда так и будет, — сказал он, притягивая ее вниз для очередного поцелуя, а она перебросила ногу через него и села ему на бедра.

Собрав ее ночную сорочку обеими руками, Девон приподнял ее выше талии, так что смог взять в ладони ее теплые упругие ягодицы. Он застонал от непреодолимого желания и поднял бедра вверх.

— Может, мы попробуем вот так? — спросила Ребекка. — Когда я — сверху?

— Мы можем любить друг друга любым способом, каким ты только захочешь.

Легкими энергичными руками она расстегнула его брюки, а он поднял бедра, позволяя ей стянуть их с себя и отбросить в сторону.

— И твою рубашку тоже, — сказала девушка.

Она сняла с себя ночную сорочку и легко села на него, вращая бедра медленными, аккуратными, стимулирующими кругами, затем взяла его пенис в руки. Опускаясь вниз, она накрыла его, словно горячие изумительные ножны.

— Ты не хочешь немного поиграть сначала? — спросил Девон, и его голос дрожал от желания.

Ее глаза затуманились от страсти.

— Нет.

Ребекка медленно опускалась, принимая в себя всю его твердую длину, пока он не ощутил полное наслаждение. Ее глаза закрылись, когда она начала медленно двигаться вверх и вниз.

Девон держал ее за бедра, помогая ей, пока она получала удовольствие, находясь сверху. Все, чего ему хотелось в данный момент, — это наблюдать за ней при свете лампы и любоваться выражением ее лица, ее неторопливыми движениями. Но вскоре его целиком поглотило невыразимое блаженство, и он закрыл глаза. Тогда они задвигались быстрее, любя друг друга с полной силой чувств и желаний.

Он повернул голову в сторону, переполненный экстазом, и вошел в нее со свирепой энергией, пока она не вскрикнула и не содрогнулась от восторга. Когда ее дрожь наконец утихла и вздохи стали тихими и слабыми, он перевернул Ребекку на спину, снова войдя в ее сладкое влажное убежище, чтобы довести интимную близость до завершения.

Он вошел в нее так глубоко, как только смог, целуя ее, обнимая и любя, пока не воспламенился до такой степени, что больше не мог сдерживать себя. Наконец он сдался волнам потрясающего блаженства и вздрогнул от богатого, могучего оргазма, потрясшего его сознание.

Слабый и выбившийся из сил, почти потеряв голову от экстаза, он опустил весь свой вес на теплое, мягкое тело Ребекки и некоторое время молча лежал на кровати, тихо и легко дыша. Девон искренне удивлялся, как эта женщина смогла смести его оборону, заставила забыть о том, что преследовало его как чума. Сегодня ночью он, возможно, впервые не испытывал тяжелого чувства обязанности и ответственности. Ни разу не пришло ему в голову, что он должен выполнять свой долг и решать чьи-то проблемы.