Что происходило? Что Ребекка скрыла от него?

Он должен опровергнуть всеобщее заблуждение, будто он мог позаботиться обо всех окружающих и решить все их проблемы. Он вернулся домой к семье, которая думала, что он сможет справиться не только с безумием отца, но и способен остановить семейное проклятие и предотвратить наводнение, которое может снести все к чертовой матери. И теперь узнать, что единственная женщина, которая дарила ему передышку от этих неотступных ожиданий, тоже чего-то ждала от него… Выходит, она появилась здесь, чтобы поймать его в силки по какой-то причине, чтобы он защитил ее от чего-то. Одному Богу известно, от чего.

— Лорд Крейтон, я предлагаю вам начать с самого начала и рассказать, от чего я должен защитить вашу дочь, потому что вопреки вашему предположению я не знаю ничего.

Граф мгновенно повернулся к Девону.

— Извините. Вы сказали, что, ничего не знаете?

— Похоже, ваша дочь очень хорошо умеет хранить секреты.

Крейтон закрыл лицо рукой, потом сжал виски.

— Будь проклята моя жизнь, — раздраженно прошептал он, идя, прихрамывая, к софе и садясь на нее.

— Сэр, я требую разъяснений, — повторил Девон.

— Да, я понимаю, и я дам вам одно. Моя дочь прибыла сюда, чтобы избежать будущего, которого не желала для себя, точнее — чтобы избежать предстоящей помолвки.

Девон вернулся в гостиную и остановился в дверях. Он оглядел всех собравшихся, пока не нашел жену, которая беседовала с Шарлоттой и несколькими другими гостями. Они стояли возле букета нарциссов. Ребекка держала в руках чашку с чаем и беззаботно улыбалась.

Он не хотел, не мог верить тому, что услышал. Определенно это была ошибка. Это не может быть правдой. Его жена, его Ребекка, не могла использовать его ради своих собственных целей — убежать от человека, с которым была помолвлена. И кто был этот человек? Был ли он реальной причиной того, что она не была такой уж невинной? Из-за него ли — его рук, его прикосновений — она знала, что делать в постели? И как произошла помолвка? Граф ничего не рассказал про это. Он был очень взволнован и почувствовав себя больным, отказался отвечать на любые вопросы Девона.

Как раз в этот момент Ребекка откинула голову и засмеялась какому-то замечанию. Девон направился прямо к пей через комнату, чтобы получить ответы на интересующие его вопросы и готовясь к самому худшему.

— Моя дорогая жена, — сказал он, — могу я перекинуться с тобой словечком наедине?

Разговор в гостиной тут же прекратился, улыбка исчезла из глаз Ребекки, а взгляды всех гостей обратились к нему. Он понял, что тон его был слишком жестким, но так уж получилось.

— Конечно, — ответила она, стараясь, чтобы голос звучал легко и непринужденно, когда было ясно — во всяком случае, ему, — что она сильно нервничала. Догадывается ли она, что ее отец здесь?

Предложив ей руку, он проводил ее из гостиной, через центр дома к задним дверям на террасу, откуда были видны бывшие итальянские сады. Все пространство по-прежнему состояло из грязи и перевернутых камней. Небо, однако, было ярко-голубым, и в нем сияло солнце.

— Что случилось, Девон?

У него не было настроения ни ходить вокруг да около волнующей его темы, ни высказать ее деликатно. Он только хотел знать правду и хотел услышать ее именно от нее.

— Здесь был твой отец, — сообщил Девон, заметив, как она вздрогнула. — Мы побеседовали в библиотеке, прежде чем он уехал, очень взволнованный и в спешке.

Ее губы приоткрылись.

— Только мой отец? И больше никого?

Девон попытался держать дыхание под контролем, борясь в то же время со странной смесью охвативших его эмоций. Несомненно, он был сердит. И какой мужчина не испытал бы этого чувства? Его жена была помолвлена с другим человеком и скрыла это от него, в то же время окрутив его вокруг своего изящного мизинчика менее чем за неделю. Он чувствовал и что-то еще, что, однако, не было гневом. В груди у него все горело оттого, что существовал другой мужчина в мире, который имел на нее все права раньше его. Человек, который в данный момент все еще верил, что она принадлежит ему и станет его женой. Возможно, он уже повсюду ищет ее, потому что не знает, что Девон сегодня утром надел ей на палец обручальное кольцо.

Неожиданно он вспомнил о дневнике и подумал, не читала ли она его этому человеку тоже. У него на щеках заиграли желваки.

— Ты ожидала своего суженого, — наконец произнес он. — Почему ты ничего не сказала мне об этом, Ребекка?

— Потому что нечего было рассказывать, — настойчиво заявила она. — И он не был моим женихом. Во всяком случае, в моем уме. Он никогда не делал мне предложения, и если бы даже сделал, я тотчас решительно отказала бы ему.

Ее откровенный гнев несколько смягчил его собственный, так что он по крайней мере попытался выслушать ее, прежде чем растоптать все чувства к ней, что ему так хотелось сделать. Он хотел уйти от реальности — от нежной привязанности, которую никогда не хотел испытать, потому что, помоги ему Господь, это была ловушка, в которую он так боялся попасть раньше.

Но на этот раз он постарается устоять, черт побери. Он не вернется к прошлому и не будет скользить вниз по длинному скользкому холму.

— Твой отец видит это совсем в другом свете. Он сказал мне, что этот джентльмен считает, что ты должна была стать его женой. Кто он? Как его имя?

— Какое это имеет значение?

— Его имя, Ребекка.

Ее глаза негодующе затуманились, когда она с большим трудом выговорила:

— Раштон. Максимилиан Раштон. И мой отец устроил это, даже не посоветовавшись со мной. Но я не могла позволить, чтобы со мной обращались как с беспомощным ягненком. У меня есть ум и собственная воля, как тебе известно.

— Это очевидно, — согласился Девон. — Итак, ты взяла все в свои руки, ослушалась отца и пришла сюда. Со своими собственными условиями.

— Совершенно верно.

— Представляю, что меня ожидает — упрямая, своевольная жена, которая будет вести себя так, как пожелает. Женщина, которая прибегнет к любой тактике, чтобы получить то, чего она хочет?

— Что ты имеешь в виду?

— Дневник, Ребекка. Ты использовала его, чтобы завлечь меня в свою постель, не так ли? Поймать меня в ловушку.

Она запротестовала, подавляя крик:

— Нет, это неправда.

Девон довернулся и зашагал к балюстраде, где постоял некоторое время, глядя на статую Венеры, пытаясь сдержать свой гнев.

— Не могу отрицать, — сказал он с ноткой горького сарказма в голосе, — что, во всяком случае, восторгаюсь твоим характером. Это в первую очередь и привлекло меня к тебе — огонь в твоих глазах. Возможно, что именно это привлекло и его. — Он повернулся к ней лицом. — Меня особенно беспокоит то, что ты пришла сюда, чтобы тайком использовать меня для защиты от намерений другого мужчины, ничего не сказав мне. Мне не нравится, когда меня используют и манипулируют мной.