— Так они что, втроем уехали?

— Известное дело! Втроем! Что ж, девчонку в таких годаходну кинут в наше-то время? Ни в жисть!

— Интересно, почему ж она мне ничего не сказала? —спросила растерянная Виктоша.

— Не успела! У них, кажись, путевки горелые были!

— Горелые? — не поняла Виктоша. — Ах да,горящие! — сообразила она наконец.

— А я что сказала? Горелые? Склероз, милая, старость нерадость!

— Значит, вы Кукса кормите? Это здорово!

— Конечно, не волнуйся, милая, кот у меняприсмотренный! — Ну, тогда я пошла!

— Иди, милая, иди! В школу опоздаешь.

Виктоша вышла из дому в полной растерянности. «Может, Ячто-то перепутала? Может, и впрямь Муська уехала с родителями? Нет, ерунда, онарадовалась, что родители уехали и не помешают ей дежурить в больнице. Но еслиона не собиралась ехать с родителями в Анталию, то зачем ее; мама просиласоседку кормить кота? Не доверяет Муське? Странно, Муська такая положительная…А может, Муська сама; куда-то смылила, попросила соседку приглядеть за Куксом,а та по старости все перепутала? Пожалуй, это единственное объяснение. Но еслиона просила соседку, то почему не позвонила мне? Я бы тоже могла кормить кота.Допустим, Муськины родители больше доверяют соседке и не хотят, чтобы чужаядевчонка одна ходила в пустую квартиру, это можно понять. Или каким-то образомвозникла третья „горелая“ путевка и родители позвонили Муське, чтобы онавылетела к ним? Маловероятно. Хотя, конечно, бывает все… Но опять-таки, почемуМуська мне не сообщила? Ерунда, никогда в жизни Муська не бросила бы Медынскогов больнице! Ни за что! Тогда что все это значит?»У Виктоши от всех этих мыслейразболелась голова, и в школе она была более чем рассеянна, результатом чегоявились две двойки — по физике и по истории.

— Колесникова, ты мне не нравишься! — сказалаисторичка Ксения Георгиевна после урока. — Ты здорова?

— Здорова! — отозвалась Виктоша.

— А Лушкевич где? Заболела?

— Заболела!

— Грипп?

— Ангина! — почему-то ответила Виктоша.

— Ты ей уроки-то носишь?

— Ношу.

— Нет, ты определенно мне не нравишься! По-моему, утебя жар! — она пощупала девочке лоб. — Ну, конечно! Немедленноступай домой и ложись в постель, у тебя жар. Горло болит?

— Нет, голова болит, — пролепетала Виктоша,понимая, что и в самом деле заболела.

— Одна дойдешь или послать с тобой кого-нибудь?

— Нет, спасибо, я дойду!

И Виктоша поплелась домой, разделась и легла в постель. Ееотчаянно знобило. «Значит, температура поднимается», — подумала она.

* * *

Вернувшись из школы, Даша первым делом позвонила МаргаритеВалерьяновне.

— Здрасьте, это Рита. Вы заболели? Я к вам вчера накаток заходила.

— Да, Риточка, заболела.

— А что с вами, грипп?

— Да нет, давление поднялось! Плохо себя чувствую!

— Маргарита Валерьяновна, я сейчас свободна, могуприехать, что-нибудь у вас поделать, убраться, в магазин сходить…

— Правда? Убираться у меня не надо, а вот в магазин дав аптеку если бы ты сходила…

— Выезжаю!

— Погоди! У тебя деньги-то есть?

— А сколько надо? У меня сто тысяч есть!

— Хватит за глаза! Купи мне по дороге килограмм яблочекзелененьких, пакет кефиру, пакет молока и два батона.

— Сейчас запишу! А в аптеке что?

— В аптеке купи папазол!

Хорошо, записала. Может, еще что-нибудь?

— Да вроде все!

— Если еще что-нибудь надумаете, потом схожу!

— Ах, разболелась я, а то бы пирожок; испекла!

— Нет! — закричала Даша. — Не надо, никакихпирогов, вы лежите, выздоравливайте! Обещаете?

— Обещаю! — засмеялась МаргаритаВалерьяновна. — Дай тебе Бог здоровья!

— Ждите, скоро буду! — сказала Даша и положилатрубку.

Девочка вприпрыжку понеслась к метро, забежала в аптеку, а вмагазин решила зайти уже в Кузьминках, чего зря тяжести таскать!

Маргарита Валерьяновна явно обрадовалась Даше.

— Вот Бог на старости лет какую подружку мне послал — идобрую, и расторопную.

— Больше ничего покупать не надо? — спросила Даша,передавая Маргарите Валерьяновне пакет с покупками.

Та заглянула в него.

— Нет, спасибо, детка! Для начала я тебе деньги отдам,а то потом забуду! Чайку выпьешь?

— Нет, спасибо!

— Тогда, может, морсику клюквенного, а?

— Это можно!

— Возьми сама в холодильнике.

— Как вы себя чувствуете, МаргаритаВалерьяновна? — спросила Даша, когда хозяйка прилегла на диван.

— В общем-то, получше уже, слабость только большая.

— А давление?'

— Да я уж его сбила! Сегодня более или менеенормальное. Ну, что у тебя нового? Как дела в школе?

Даше неловко было сразу перейти к делу, и она, довольнодолго развлекала Маргариту Валерьяновну школьными байками.

— У нас учитель немецкого странный очень, можно дажесказать, ненормальный. Мальчишек по рукам лупит, а девчонок за волосы дергает.Больно! Ну, мы ему один раз перед уроком доску намылили!

— И что?

— Он взял мел, а ничего написать не может. По мылу неполучается. мы оборжались, а он все в толк не возьмет, почему мел не пишет!

— Рит, а ведь нехорошо это! Учитель судя по всему,больной человек…

— Думаете, я не понимаю? Но когда весь класс…

— Да, дети жестокий народ… Мы тоже жестокие в детствебыли… Мать наша, бывало, издевалась над людьми, а нам вроде весело… Только мнепотом стыдно было, а вот Ларка.

Даша затаила дыхание. Маргарита Валерьяновна сама завеларазговор о сестре! Теперь надо не упустить момент!

— Я знаю, — сказала она. — Ваша сестра оченьплохой человек!

— Откуда это тебе известно? — удивилась МаргаритаВалерьяновна.

— Мы ее нашли!

— Кто мы?

— Мы со Стасом… Она… может быть, даже… убийца!

— Что ты говоришь? — ахнула МаргаритаВалерьяновна.

— Вы давно с ней не виделись?

— Да уж лет восемь-девять…

— Она такая крутая стала. У нее дача с охранниками, онилюдей похищают!