Первым из десантного отсека «Оспри» выбрался капитан Кениг, как положено, осмотрелся, убедился, что роторы остановлены и не представляют опасности, махнул рукой с зажатым в ней фонариком – можно. Из десантного отсека начали выбираться и другие бойцы, на взлетную полосу с шумом садился «MV130», их «Папа Медведь» – так называли самолет, везущий все необходимое для нескольких дней автономной работы, включая тактического дрона с постом управления, пару палаток и оборудование мобильной операционной.

– Черт, сэр… где мы? – спросил кто-то из темноты.

– Грузия. Это Грузия. Только не наша[42].

– Чертовы мародеры…

Американцы знали грузин еще по Афганистану. Там, где они стояли, была постоянная проблема с мародерством – набранные в нищих грузинских селах парни видели афганские базары, караваны и не могли удержаться. Для американцев, да даже и для самих афганцев, которые привыкли, что у международных сил можно что-то выклянчить, – это было дико…

– Эй, заткнулись все! Слышите! Я не потерплю этой хрени!

– Ясно, сэр…

Из темноты появился пикап, какие-то люди были и в кузове. Капитан узнал пикап – старый, списанный «Шевроле» гражданской модели, и армия, и ВВС использовали эти машины в качестве разъездных. Значит, спихнули сюда…

– Беспилотник поднимаем?

– Нет, уже есть один…

Быстро реагировать на ситуацию американцам было не привыкать, ведь их группа и была создана как группа кризисного реагирования, способная работать при минимальной поддержке. Сразу после того, как «MV130» приземлился, операторы вынесли на бетон и активировали станцию дальней связи, а также натянули тент прямо над задней частью самолета и быстро организовали там три рабочих места – три защищенных ноутбука и складная туристическая мебель. Тут же поставили и штабное оборудование – экран и проектор. Этакое место для брифингов, только мест для сидения нет.

Прибыли грузинские офицеры. Американцы уже поняли, что толка от них очень мало, но они должны были знать местность, и у них были «инсталлированы» несколько групп на местности. Надо было получить информацию об этом, потому что от таких не входящих в общую командную цепочку групп до blue on blue[43] рукой подать…

– Сэр, нам точно надо знать, где находятся ваши люди…

– Примерно вот здесь…

– Примерно, сэр? У вас есть с ними связь?

– Время от времени.

– Что значит, время от времени, сэр?

– В горах плохая связь.

– Хорошо, сэр. У них есть маяки? Как нам опознать их?

– Ну… по связи…

Капитан Дана Моретти (а в спецназе ВВС служили и женщины) терпеливо допрашивала грузинского подполковника.

– А фонари? Они могут обозначить свое местонахождение…

– Какой фонарь, да…

– Фонари для опознания, мы их вам передавали.

– Нет никакой фонарь, в горах и так тяжело, зачем фонарь…

Закончив с допросом, капитан Моретти подошла к полковнику Нилу, старшему офицеру на месте, не отдавая честь (в спецназе почти никогда не отдавали честь, только на протокольных мероприятиях), устало сказала:

– На пару слов, сэр…

Они отошли ближе к двигателям, от которых все еще несло жаром…

– Ну?

– Ужасно, сэр. У них несколько групп на местности, предположительно семь, но он не уверен, может, и больше. Он не поддерживает с ними постоянную связь и не может точно указать их местонахождение. Одна из групп докладывала о боестолкновении и потерях.

– Где это произошло?

Они подошли к проектору, который отражал карту местности на спешно повешенный белый лист…

– Примерно здесь, сэр. Он сказал, что отдал приказ всем группам перекрыть границу с Россией на этом направлении.

– Он может конкретно назвать точки?

– Не думаю, сэр.

– Господи…

– И еще, сэр. У групп на местности нет маяков, нет вообще средств опознания.

– Это как? А те маяки, которые мы давали им?

Дана Моретти красноречиво пожала плечами.

– Попробуй переговорить с ними. Пусть он найдет способ связаться с группами. Пусть они сообщат свое местоположение и статус, в конце концов позиционирование GPS у них должно быть, или и этого нет?

– Попробую, сэр.

Подошел капитан Кениг.

– Сэр, группы готовы. Дозаправка закончена.

– Не сейчас, Эд.

– Да, сэр. Какую готовность поддерживать?

– Десять минут.

Это означало, что можно было достать каремат и поспать, но у конвертоплана и в полной экипировке.

– Есть, сэр.

– Сэр, генерал Аллен на линии, соединение установлено.

– Сэр… полковник Нил на линии.

– Вы прибыли, доложите?

– Да, сэр, мы уже в Алексеевке.

– Доложите готовность к летным операциям.

– Сэр, техника и люди готовы на сто, но есть проблема с разведывательной информацией. У грузин есть группы в горах. Мы не знаем, где они, и не поддерживаем с ними связь. И мы можем принять их за врагов при высадке.

– Полковник…

– Да, сэр.

– Перезвоните через двадцать минут, мне лично по спутнику. И за эти двадцать минут попробуйте получить хоть какую-то информацию.

– Да, сэр…

Ровно через двадцать минут полковник набрал номер генерала Аллена на своем спутниковом…

– Генерал, сэр?

– Удалось что-то новое узнать?

– Немного, сэр. Судя по всему, террористы разбились на мелкие группы и отходят к границе. Одна из грузинских групп сидит на хвосте у террористов, но настоящая ли это группа, в которой наш человек, или это отвлекающий маневр, они сказать не могут. Маневрирование и доставка подкреплений в горах сильно затруднены, вертолеты смогут подняться только к утру.

– Ясно. Теперь послушайте меня, полковник. Все еще хуже, чем мы предполагали. ЦРУ готовило в этих горах антироссийских наемников – кавказцев, там есть несколько лагерей. Как минимум с одним лагерем пропала связь, и мы не знаем, что там происходит. Но ЦРУ предполагает, что настоящей целью террористической группы, заброшенной из России, является не похищение нашего человека, а дестабилизация обстановки в горной Грузии с помощью внедренных агентов и инициация исламского антигосударственного мятежа. Наш пропавший полковник давно работает на ЦРУ и готовил в лагерях боевиков.

Полковник не мог поверить своим ушам.

– Сэр… вы хотите сказать, что в горах… находятся лагеря «Аль-Каиды»?

– Не совсем так. В основном это местные боевики… они антироссийски настроены, но да… они исламисты.