– Побоялся. Еще пристрелит… Или в унитазе утопит…

Кира горестно вздохнула.

Что толку в трупе врага, если ты не можешь сделать селфи на его фоне? Или хотя бы парочку памятных кадров? Э-эх…

* * *

Борис Викторович рассматривал лицо Лизы.

Красивое. Даже совершенное.

В отблесках свечей, в полумраке кабинета в дорогом ресторане (тянуло, конечно, в «Орхидею», но это уж вовсе по-детски получится), с брызгами бриллиантов в ушах и на лебединой шее Лиза была не просто чудесна. Она была волшебным видением.

Которое вытянуло губки «уточкой» и похлопало ресничками.

– Борюся, давай селфи?

Интересно, существуют ли кляпы, которых не видно во рту?

Вслух ничего такого Боря не сказал, просто приобнял девушку за плечи, позволил сделать идиотскую фотографию – и покорно кивнул на очередное рассуждение о свадьбе.

Здесь и сейчас он пытался… а что именно? Борис и сам не знал.

Всего полгода назад мир был простым и ясным, понятным и четким, словно старые мультфильмы. Красивые и аккуратные, без двойного смысла и светотени.

Кира – любимый ребенок, Роза Ильинична – домработница, работа – самое главное в жизни. Лиза?

Да, это тоже важно. Во-первых, такая жена, как Лиза, нужна для имиджа. Красивая, в меру глупая, ухоженная, холеная, из «ближнего круга». Во-вторых, она может родить ему сына. Лучше – двух, все же сам Боря не молодеет, а дело всей жизни кому-то оставить надо.

Кира? Так у нее склонности к бизнесу нет. Вообще. Она замечательная, но не технарь. Цифры, числа, вообще математика даются Кире с большим трудом. У нее творческий склад ума, она бизнес не потянет. А когда еще замуж выйдет – за кого? Разное бывает, и женятся из выгоды, и жен потом на помойке оставляют… Нет, для Киры он такого не хотел. Обеспечить дочь со всех сторон – безусловно. Но не награждать ее камнем на шею.

В-третьих, Игорь. Лиза его дочь, а деловые отношения всегда лучше подкреплять личными. Боря без него обойтись может, но что ж отказываться, если деньги предлагают?

В-четвертых… а есть ли что еще перечислить? Боря серьезно над этим задумался. А правда? Хочет он Лизу? В постели она чудо, и у них уже несколько раз было, и девушка, конечно, виртуоз секса. Но Борю не оставляло вот это ощущение…

– Котик, еще селфи?

Вот! Он так и ждал в постели этих слов. Просто был уверен, что они прозвучат!

А в остальном… вот она – беда. Вне постели ему совершенно нечего делать с Лизой. Разные вкусы, интересы, поколения, знания, даже навыки – все разное. Рано или поздно это добром не кончится.

А ведь все было так четко и спокойно, он об этом даже не задумывался – раньше.

А что сейчас?

А сейчас его покой смущен. Разрушен одной наглой кареглазой девчонкой, которая не дает никаких поводов. Вообще никаких. Борису уже не двадцать лет, и отлично он видит, когда нравится женщине, когда не нравится… Ладно! Положа руку на сердце – Лизе он НЕ нравится. Она его ценит как источник денег, как удачную сделку, но не как мужчину, которого сможет полюбить. Если Боре с ней скучно, то и Лизе с ним не слишком-то интересно. Хоть и бьет это по самолюбию.

Но как можно стать успешным бизнесменом, занимаясь самообманом? И видя только то, что хочешь видеть?

Да никак!

Вот и Анна… Анне он как раз нравится. И не раз видел в карих глазах теплоту, симпатию, а Киру Анна вообще обожает. И относится к ней не формально, как к работе, а искренне. Душевно, тепло, как старшая сестра или, вообще… как мать. Анна не делает разницы между своим сыном и Кирой. И глаза у нее светятся одинаково, когда она смотрит на детей. Добротой, теплотой, любовью! На него Анна так не смотрит.

Борис ей интересен, она его ценит, уважает, но не любит. И не кокетничает. Не подает никаких сигналов из разряда «обрати внимание на мои страдания». Не хлопает ресницами, не отводит взгляд, не… столько этих «не»! До безумия!

Для Анны он просто работодатель. А кем стала для него Анна?

Человеком, который вдохнул жизнь в его дом. Дом – не четыре стены и крыша, дом – место, где тебя любят, ждут и принимают любым. И сейчас он спешит домой с работы, чтобы увидеть теплые карие глаза, чтобы поймать улыбку… какие у Анны глаза!

Теплые, искренние, искристые даже. Словно шоколад, в который насыпали золотой пыли. Невероятно красивые. Глаза, в которых хочется утонуть. И совершенно не хочется возвращаться в реальность из их завораживающего дурмана.

– Боречка, ты меня не слушаешь!

– Прости, Лизочек, я отвлекся.

– Элиза! Борюся, ну я же просила тебя.

– Хорошо, Элиза. Я отвлекся.

– Я бы хотела платье от Алекса Камински! Вот, посмотри!

Боря посмотрел. Вопрос был один: платье сшито из ЛГБТ-флага? Стразов на него насыпали вообще горстями. Безумно красиво. Одень Лизу в такое платье, запусти на природу – и все павлины от зависти передохнут. Им-то хвосты никто стразами не облеплял!

– Если ты захочешь, закажи.

– Борюся, ты прелесть! И подружкам…

– И лягушкам, – подтвердил Боря.

Лиза надула губы, но платье перевешивало обиду. Отец – тот тиран и деспот! Сказал, что вместо этого платья он себе новый джип купит, еще и сэкономит! А Борюся разрешил… вот и не надо дуться!

Борис опять нырнул в свои мысли.

Так чего же он хочет?

Кого он хочет?

И вовсе уж сложный вопрос. Что дальше делать?

А что тут сделаешь? Кроме УЖЕ сделанного?

Ответа он не знал. Вообще.

Вечер для них с Лизой завершился очень приятно, в кровати в его городской квартире. Только вот ночевать Боря не остался. Не мог. Домой хотелось.

Русина, Звенигород

– Расстрелять!

– Кого?

Жом Пламенный скрипнул зубами. Действительно, а кого тут расстреливать? Противники и сами отлично справились.

Валежный взял Сарск. Логинов захватил Ас-Дархан. И река Вольная разрезала страну на две части, словно клинок убийцы еще живое тело. Теперь… теперь задавить Освобождение станет лишь вопросом времени. Или – не станет?

Жом Пламенный запустил стаканом в стену. Дубовик, вообще, стаканами не хлещут, но здесь и сейчас хотелось.

– Прочь пойди! – рявкнул он на супругу.

Жама Голубица обиженно фыркнула, но развернулась и покинула кабинет. Поняла, что не время и не место показывать характер. И правильно. В нее полетела бы уже бутылка.

Пламенный отхлебнул прямо из горла и подошел к карте.