Зараево на совести Пламенного. Но исполнял все его брат. Могла Яна об этом не знать?

Нет, не могла. Разговоры в поезде велись, что-то она да услышала. Наверняка.

И – осталась? Спасала ему жизнь, а потом… гхм.

Все зная.

Все понимая – осталась.

Почему?!

Тигр и сам не понимал, для чего он хочет найти Яну. То ли посадить на трон, то ли просто посмотреть ей в глаза. Красивые, карие, с золотыми искорками…

Яна, где ты сейчас?

Почему ты не вмешиваешься, если видишь, что происходит? Это ТВОЯ страна, ты ею правишь, ты не можешь об этом не знать…

Нет, не понять…

Или…

Пришедшая в Тигриную голову мысль была совершенно неожиданной. Но от этого ничуть не менее интересной.

А знает ли сама Яна, ЧЕМ она обладает?

Потому что если НЕ знает, то это объясняло многое. Даже все. В той части, которая касалась Русины.

Яну здесь едва не убили, она стремится… отправиться в столицу?! В Звенигород? А зачем?

Если за наследством, то почему она ничего не делает?

Если удрать, то что ей делать в столице?

Если она знает о его роли в смерти Петера, то почему пощадила? А если не знает… а как она может НЕ знать?!

Болит ли у тигров голова? Да и хвост заболел бы! Если бы был тот хвост! А если и нет – вы доведете! До фантомных болей!

Все вы, бабы… то есть женщины, настоящее зло. И временами этого зла нам остро не хватает!

* * *

Лирическое настроение совершенно не помешало Тигру размышлять. И к утру у него был готов план.

Не самый лучший, но единственно возможный в этой ситуации.

Они не смогут пока встретиться с Валежным лицом к лицу. Но, как гласит ферейская мудрость, если ты пришел за медом и столкнулся с медведем – кинь в него улей.

Почему бы нет?

И Пламенному он изложил свою идею без особых колебаний.

Хормельская волость. И вольные охотники.

У Валежного много людей, но фронт растянут. Вольные охотники, которые будут кусать то там, то здесь, доставят ему куда больше неприятностей, чем войско. Легко убить медведя. Но поди прихлопни рой шершней!

Пламенный одобрил.

– Кто у нас сейчас там есть? Из наших?

– Ураган рассказывал. Когда он сидел в очередной раз, рядом с ним парнишка терся. Все расспрашивал, пытался усвоить… Ураган говорил – анархист.

Уточнение было немаловажным.

Ураган был за свободу.

А вот этот человек, о котором они говорили, был против любой власти. Вообще.

Командир вольных отрядов Хормельской волости, которого и старики звали Папашей.

Никон Иванович Счастливый.

– И чего он за помощь захочет?

– Какая разница? – неприятно оскалился Тигр.

Пламенный подумал секунду – и ухмыльнулся еще гаже. А ведь и верно – никакой разницы. Пусть Папаша потаскает для них каштаны из огня, а потом… на что он будет годен, с опаленными-то лапами? И будут ли у него силы отстоять свои запросы? Ой ли…

Уж они постараются, чтобы сил у него и не осталось.

Папаша? Да хоть Мамаша! Многодетная!

Пламенный подумал какое-то время и согласился с Тигром. Пожалуй, что другого выхода у них и нет. Но деньги и паспорта для бегства он все равно приготовит.

Анна, Россия

– Папс?

Кира была свежа, довольна и счастлива. Борис Викторович, кстати, тоже. И Анна.

– Девочки, у меня для вас есть предложение.

– Какое?

– Ипподром. Я могу позвонить знакомым. Хотите покататься на лошадках?

– Лошадки!

– Вау!

Гошка и Кира были почти единодушны. Анна улыбнулась и развела руками.

Если так – конечно, хотим!

* * *

– Папс?

Анна собирала сына на ипподром, а Кира, пользуясь случаем, проскользнула к отцу в спальню.

– Ась?

– Я тут подумала… вчера – не твоя работа?

– Это ты сейчас о чем? – с видом полнейшей невинности посмотрел Борис Викторович.

– Об этом… Олеге!

– Нет, не моя, – отперся Борис Викторович, даже не уточняя, о чем идет речь.

– Точно?

– Абсолютно! Ты родному отцу не веришь?

Кира посмотрела пристальнее.

– Я – верю. А вот Анна может и не поверить.

– А может и не спросить, – намекнул мужчина своему бестолковому дитятку.

– Может. И не спросит.

Дитятко оказалось вполне толковым.

– Вот и ладненько. Кстати, Кирюш, ты джинсы сними, а лосины надень.

– Разве?

Борис Викторович пожал плечами:

– Можешь не слушаться. Но учти – когда садишься на лошадь, должна быть растяжка. Лесенка там не предусмотрена.

– А… ты уверен?

– Ты сама видишь, как я одеваюсь.

Действительно. Борис Викторович влез в спортивный костюм. Дорогой, теплый, мягкий, очень удобный.

– Можешь что-то такое надеть. Но жесткие штаны не надо. Красиво, но неудобно будет.

– Хорошо, – согласилась Кира. И удрала. А уже за дверью потерла ладошки, хитро улыбнулась.

Ну, папс! Молодец!

Вот что ревность животворящая делает!

* * *

Борис Викторович проводил чадушко взглядом и улыбнулся своему отражению в зеркале. Отражение ему очень даже нравилось.

Ну, не юноша.

Но и не старик, и не урод, и женщинам он нравится, и вообще… вкусы у всех разные! Костюм ему этот вообще к лицу!

Интересно, что Кира наденет? Он честно предупредил…

Умничка дочка. Догадалась.

Это он вчера позвонил и попросил устроить Лейкину расстройство желудка. Обещал все компенсировать, все убытки. И владелец «Орхидеи», кое-чем обязанный Савойскому, согласился. Не так много с него и требовали…

Детство какое-то?

Ну да! Но иногда так приятно! Пусть детство, пусть! Иногда – можно. Жалко только, записи с камер попросить не догадался. Для полного удовольствия.

А вот нечего тут!

Это моя… моя… моя Анна!

И кто к ней руки протянет, тому я их с корнем вырву! Точка!

* * *

Лошади!

Анна и не понимала, как соскучилась по ним! По умным серьезным глазам, по бархатным крупам, по особенному, лошадиному запаху. Неприятному?