теперь, когда пришли блистающие величием Артанис и Финдарато, которые отправляли нам на помощь доблестных воинов, народ которых несёт гораздо меньшие потери, чем мы, их власть выглядит привлекательнее, чем моя! Моя политика и насмешки над мудрыми правителями обернулись против меня!

— Обернулись? — уточнил менестрель. — Ведь никто не бунтовал и не перебегал в другой лагерь.

— Это вопрос времени, Аклариквет. Мы должны скорее выступать в путь, но не можем этого сделать! Нужны песни, но среди скорби надо молчать. А в молчании рождаются размышления, направленные против меня… Праздники сейчас тоже не устроить, но что-то делать надо! Что?!

— Мы все истосковались по свету и теплу, — осторожно предположил певец, — по стабильности и безопасности. Мы устали от смертей, от горя своего и близких. Но рядом с лагерем стоит огромный склеп, и нет возможности его не замечать. Может быть, стоит устраивать дни памяти? Организованно возлагать цветы вокруг гробницы, читать стихи, посвященные умершим. Плакать всем вместе. Горе может не только разобщить, но и объединить, тем более, теперь трагедия коснулась непосредственно королевскую семью. Боль отныне действительно всеобщая, объединившая короля и народ ещё больше. Признавая, что не всё идёт гладко, король не позорит себя, но становится мудрее в глазах подданных. Я думаю так.

Нолофинвэ обречённо посмотрел на менестреля. Возможно, он прав. А если и нет… Хуже всё равно уже некуда.

Бутоны распускаются

— Они распускаются! Смотрите! Бутоны почти раскрылись!

— Это истинное чудо!

— Айя Манвэ Сулимо!

— Айя Йаванна Кементари!

— Айя Варда Элентари!

Падая на колени у священного холма и прославляя любимых Валар, эльфы смеялись и плакали от счастья, видя, как снова зарождается свет. Уже давно не живые, но и не окончательно мёртвые Древа теперь не выглядели чёрными и страшными: Телперион осветил полураскрывшийся серебряный цветок, сияние которого было мягким и чарующим, Лаурелин пылала сполохами и переливами оранжевого и золотого, исходящими от ослепительно пылающего лишь слегка приоткрытого бутона.

— Скоро… — вздыхала толпа. — Скоро…

***

Это были сны, которые все без исключения сочли пророческими, и пусть увиденное будущее, рассказанное Вала Ирмо эльфам посредством ярких запоминающихся картинок, казалось невозможно прекрасным, оно было слишком желанным, чтобы в него не верить.

— Ты вернулся ко мне, любовь моя? — спросила Анайрэ, не веря своим глазам, когда из-за залитого золотым светом холма вышел в королевском венце и роскошном одеянии Нолофинвэ. — Ты ведь больше не уйдёшь? Где наши дети?

Владыка Средиземья обнял супругу, и его прикосновения были нежными и пылкими, как в самом начале истории любви, бережно хранимой Анайрэ в сердце.

— Я вернулся за тобой, любовь моя, — тихо сказал Нолофинвэ на ухо жене, гладя её по волосам. — Видишь, как сияет небо? В Эндорэ теперь тоже светло, я правлю самой счастливой и огромной страной в Арде, у наших сыновей свои земли, а дочь замужем за лордом и родила ему трёх прекрасных мальчиков. У Турукано родился сын, а Финьо женился на милой покорной деве, и у него тоже скоро будет наследник. Пойдём со мной, моя любовь, ты всё увидишь сама. Ты будешь владычицей Эндорэ.

И Анайрэ пошла… По зелёной траве под синим небом, среди белых, жёлтых и голубых цветов, которые никогда ранее не видела. Она шла, и впереди, сияя в золотых лучах возвышался дворец, прекраснее которого никогда не существовало в Арде. Супруга Нолофинвэ видела своих сестёр и подруг, и они все были счастливы. И все ей по-доброму завидовали.

Грандиозное полезное сооружение

— Вот настоящее чудо! Оно вырастает на ваших глазах! Просто взгляните, братья!

Взгляд Новэ Корабела горел счастьем.

— Посмотрите!

Исполинские колонны из гранита и мрамора, лежащие на берегу, которые станут опорами плотины, потрясали воображение никогда не видевших ничего подобного юных эльфиек, а то, на что указывал отец одной из них, было поистине невозможным. Работающие у воды и в море строители на мгновение остановились и обернулись туда, куда указывал Новэ.

С севера дул сильный холодный ветер и гнал волны, которые разбивались о выстроенную часть волнореза и не доходили до берега.

— В хорошую погоду по волнолому можно будет гулять! — восхищался будущим шедевром Корабел. — Видите, какая ширина надводной конструкции? Это же настоящий мост в море! Впоследствии его можно будет украсить перилами, башенками, скульптурами! А укреплённый берег с водоотводом станет самым грандиозным сооружением, когда-либо существовавшим в Белерианде и приносившим настоящую пользу!

Нолдор и Синдар, вдохновлённые промежуточными успехами грандиозной работы, улыбались и пожимали руки.

— Кто из них твой суженый? — наперебой спрашивали девушки перепуганную невесту, но она лишь пожимала плечами, пытаясь рассмотреть среди нескольких сотен эльфов «того самого», ведь назначенного судьбой мужчину невозможно не узнать. Но не узнавала.

Зато Питьяфинвэ, стоя на достроенной части волнореза, одной ногой опираясь на высокий борт, с чертежами под мышкой и угольком для правки схем на бумаге в руке, сразу понял, кого прислал «владыка Маглор». Девушка с падающей до колен толстой косой цвета нешлифованного серебра, с массивным жемчужным ожерельем на тонкой шее, напоминающими кандалы браслетами, едва не соскальзывающими с хрупких запястий, в бело-голубом платье, стояла в окружении подруг и, видимо, сестёр, и огромными испуганными глазами смотрела на занятых работой эльфов.

Феаноринг вдруг понял, что не сможет относиться к этому трепетному созданию высокомерно или с презрением. Ведь её нужно оберегать, окружать заботой…

Но хуже всего было другое: если, не приведи Эру, супружество окажется счастливым… Тэльво, наверно, будет ещё тяжелее…

Приморские шахты

Над морем где-то вдалеке шёл снег, закрыв горизонт сплошной белёсой пеленой, а над Белой Страной лениво кружили снежинки-звёздочки, и ни у кого не было сомнений, что от гибельных ураганов защищает свой народ Владыка Мелькор.

В окружающий чёрно-белый пейзаж, состоящий из полосатых скал, каменистой почвы и льда, вносили разнообразие лишь длинные узкие искусственно созданные расщелины-шахты, земля в которых залегала цветными пластами: коричневыми, жёлтыми и рыжими.