Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я постучала, чтобы не дать ей успеть сдаться.
– Да? – отозвалась Эллен.
– Это я.
– Открыто.
Я повернула ручку и распахнула дверь. Эллен сидела у туалетного столика в одиночестве.
– Почти готова, – произнесла она.
Наверняка Рен прятался где-то поблизости, подумала я. Переступив порог, я подошла к Эллен и встала позади нее, глядя на наши отражения в зеркале. Эллен принялась наносить блеск для губ.
– Тебя что-то беспокоит, милая? – спросила она, заметив мое выражение лица и прервавшись.
Я положила руки ей на плечи и наклонилась, чмокнув в щеку.
– Эллен, я верю в тебя. Правда.
Эллен испачкала блеском подбородок и потянулась за бумажным платком. Молча стерла, снова наложила блеск, стараясь замаскировать оплошность. И – прямо как Рен – мгновенно сменила тему.
– Я сегодня тебя как-то по-другому ощущаю, – произнесла она.
Я почувствовала, что краснею, и не от стыда, а от радости. Хихикнула и присела на краешек кровати.
– Сегодня ночью я и Питер… – начала я.
Больше я не смогла выдавить ни слова, а Эллен ринулась ко мне и обняла.
– Милая моя! – сказала она, а потом оценивающе на меня поглядела. – Мы ведь рады, а?
Я улыбнулась и кивнула.
– Тогда неудивительно, что ты сияешь. Расскажи мне, Мерси… ну, конечно, не во всех подробностях. Ладно, просто скажи, что ты его любишь.
Она казалась такой счастливой, что я не смогла завести речь о Хило.
– Да, люблю, – ответила я.
– Теперь все уладится с Джексоном, – пробормотала Эллен себе под нос. Пожала плечами, когда поняла, что озвучила свои мысли. – Извини, Мерси.
– Ничего страшного! Ты права. Кроме того, в наших отношениях появится ясность, – выпалила я. – Я же не такая, как она?
Эллен не сразу поняла смысл фразы.
– Не такая, как моя мама. Я не охочусь за чужими мужчинами намеренно.
– Что ты, дорогая моя! И кто так очернил Эмили?
– Айрис. Она, видите ли, опасается, что я унаследовала этот дурацкий ген, – пояснила я, стараясь себя успокоить.
– Потрясающе! Девочка моя, но Айрис понятия не имеет, что мелет. Ты во многом похожа на свою мать, но лишь в хорошем смысле.
Эллен крепко обняла меня.
– Такер Перри заявил, что моя мать поручилась за него и поэтому его приняли в «Тилландсию», – призналась я.
Эллен отпустила меня и посмотрела с тревогой.
– Такер – мой отец? – спросила я.
– Боже правый, нет! – воскликнула Эллен.
– Значит, тебе известно, кто мой отец?
– Прости, Мерси, но я не знаю.
– Мужчин было слишком много, чтобы догадаться?
– Эмили действительно была завсегдатаем «Тилландсии». И в ее жизни действительно было много мужчин.
Эллен прикусила губу и прищурилась:
– А зачем ты с Такером общалась?
– Последнее время он мне надоедает, – пожаловалась я, внимательно глядя в глаза Эллен, чтобы понять, зла она или ревнует.
– Он тебя побеспокоил, – подытожила Эллен и стыдливо отвернулась. – Я ему твердила, что лучше ему не подходить к тебе и Мэйзи, если он не хочет окончить свои дни, как Уэсли Эспай, с гениталиями в петлице.
Она намекнула на знаменитую историю про Уэсли, сына судьи, который имел дурную привычку увиваться за подругами гангстеров. В Саванне отцы взрослых дочерей всегда рассказывали ее в назидание слишком настойчивым ухажерам, наверное, уже лет восемьдесят.
– Вечером с ним увижусь и все решу, раз и навсегда, – заметила Эллен.
– Думаю, Питер тоже хотел с ним побеседовать.
– Отлично, но пусть подлец и ко мне прислушается.
– Как ты вообще терпела его? – спросила я. Слова сами вылетели изо рта, и мозг не успел остановить мой язык.
На лице Эллен не было ни шока, ни обиды.
– С тех пор как я бросила пить, сама себя спрашиваю. А сейчас он принялся и к тебе подкатывать! Мерси, я гарантирую, что меня он больше никогда не коснется.
Эллен помрачнела.
– Когда погибли Эрик и Пол, мне стало плевать, что хорошо, а что плохо. Такер был настойчив и достаточно смешон. Он даже отвлекал меня от душевной боли.
– Прости мою бестактность, Эллен.
– Ерунда! Полагаю, что наступил подходящий момент, когда можно поговорить без утайки. Я о них много думала после того, что случилось с Джинни.
Эллен ненадолго умолкла и продолжила:
– Мерси, это прозвучит ужасно, но, если они найдут Мартелла Бурке, лучше бы они ему медаль дали. И Хило в придачу, если она его послала.
Я остолбенела, но Эллен, похоже, прорвало.
– Эрик умер мгновенно, но мой мальчик еще был жив. В нем полыхала одна-единственная искорка, и я могла его спасти. Я уверена. Но она меня остановила.
– Как? И почему?
– Ты маленькая была, но, наверное, помнишь. За неделю до гибели Эрика и Пола рядом с моей цветочной лавкой молодого парня сбил автомобиль.
– Да, – кивнула я, но Эллен уже погрузилась в прошлое.
– Машина его переехала. Он в месиво превратился. А я не раздумывала, а просто действовала, – произнесла Эллен. – Подбежала к нему и удержала его в мире живых.
Она вздохнула.
– Он был близок к смерти, Мерси. Я видела тот самый туннель и ослепительный свет, про который рассказывают. Слышала идущие из света голоса. Но он открыл глаза и попросил меня спасти его.
Она тряхнула головой и рассеянно добавила:
– И у меня почему-то получилось. Я вложила все силы и исцелила самые худшие из травм. Когда приехала «Скорая», у него было лишь два перелома на ногах и сломанное ребро. Джинни рассвирепела. Она кричала, что я нарушила природное равновесие, когда исцелила парня.
– Но как она могла помешать тебе спасти собственного сына? – спросила я.
– Она была якорем, но иногда начинала думать, что якорь – это сам Бог. Использовала свою энергию, чтобы ослабить мою. Будто жгутом мне шланг перетянула. Тогда мой дар и стал угасать.
– Но как она могла позволить, чтобы Пол умер? – тихо произнесла я.
– Если честно, Мерси, я полагаю, что она его боялась, – ответила Эллен. – Тебе известно про десять семейств, тех, что объединились и блюдут грань. Но есть еще три семьи, о которых мы помалкиваем.
– Они помогли создать грань, но потом пожалели о сделанном!
– Да, Мерси, вдобавок они пытались разрушить грань. Уничтожить всю систему.