до тех пор, пока я не показал пример, держа в одной руке кусок пряного от простых ароматных травок мяса, в другой — глиняную миску с бульонов и не забывая закидывать в пасть зелень. Осторожно отщипнул кусок, прожевал, запил жирным бульоном и так несколько раз. Потом отодвинул, продолжая с жадностью смотреть.

— Нельзя сразу, плохо будет.

— А что за “мелочи” ещё твой хозяин провозил в Империю с грузом древесины? И много берут налоги… эти... как их… пошлины?

— Ввоз древесины не облагается пошлинами, так как древесина много на что нужна в разных краях. Желающих купить даже полный трюм судна полным-полно, а вместе с трюмом древесины в самой серединке можно положить еще более редкие товары. И пусть не судно, а караван — о и там можно провезти что угодно. Наркотики, готовые артефакты или заготовки, драгоценные камни, некоторые металлы.

— И всё это везут через Глаттершталь? — удивился я. Рядом находилась золотая жила!

— Везут, но почти сошло на нет. — поморщился Гизерхер. — Невыгодно становится. Сейчас все рехшленгенские купцы пытаются перехватить.

— Это кто такие?

— Рехшленген? Его ешё городом Трёх молотов называют. Главный город тех, кого чаще Грабь-рыцарями зовут. Столица главной провинции — Модрии. Эти модрийцы заняли торговый путь между Пладом, Луспенией, Булагом с их городами и землями на востоке и между Ворданиией, Вогшеймом, Генгенландом, Гертенлендом, Хардорфином и до самого столичного Рихланда с его Эршеттом на западе…

— Так, стой сыпать названиями.

Вот зараза, у меня аж голова заболела.

— Ты правда торговец? Уж больше на солдата ты похож.

— Солдата и торговца многое объединяет. Какой торговец не умеет обращаться с оружием? Да и не торговец я точно, был одним из помощников дельца, а дела в торговле всякие приходится решать — где конкуренты бандитов подошлют, где дезертиры начнут мзду требовать, в какой волости крестьяне чересчур оголадают и выйдут на дорогу, сборщики пошлин на всех границах всех феодалов хотят себе лишку в карман отщипнуть — надо уметь обойти так, чтобы не заметили. Или если на корабле — не пустить их на корабль и дать мзду, чтобы оценили товары на глаз, или с моих слов. В городах не дать себя выкрасть “головным” — разбойники, что торгуют людьми, а у конокрадов можно задёшево купить довольно хорошую кобылку на развод, у “церковных” — обменяться реликвиями, привезённых из разных курфюршеств. Мне работы хватало. И железом отбивался, и словами.

— Да ты прямо незаменимый, судя по твоим словам.

— Был бы не заменимый, то меня бы не оставили на дне оврага. Или Дитрих Толстый попробовал меня как-нибудь достать. У него хватает денег, чтобы нанять достаточно крепких ребят. Или хватало два года назад…

— Это ты столько в рабах? Крепок!

Гизельхер лишь пожал плечами.

— Каков есть.

Я подумал.

— В Канхейме, говоришь, есть лавка этого Дитриха? А на какой улице?

— Фарбенгасса.

— Это недалеко от Соборной площади?

— Да, туда, в глубину, где трактир Марка-вонючки стоит. Ты… Вы… Были в Канхейме? — продолжал удивляться он.

— Марк-трактирщик с его запахом пота та ещё шельма, но пиво при этом хорошее! Да, служил я там.

Гизельхер замолчал, но по его лицу было видно, что очень хочет спросить.

— Спрашивай-спрашивай. Видишь, сегодня у тебя праздник и позволено чуть больше, чем в предыдущие дни.

— Это меня и пугает… А кем служили?

— Наёмный солдат в “Белых Быках Гольшарка” капитана Ингберта Лосли. Как ты наверное уже понял, воевал на стороне “брёвен”.

— И на вас никто внимания? То есть… Ваш облик… Знаю, что горожане несколько не любят тех, у кого хвосты, мех, или такие зубы…

— Кто надо, тот знал. — Рассмеялся я. Воспоминание о войне Канхейме и вообще о времени в отряде было одним из лучшего, что я помнил за последние годы. — И хорошо, что мы вспомнили это, так как именно о “Быках” я и хотел с тобой поговорить.

— Но вы, господин…

— Можешь меня называть, как и остальные — владыкой. — заметил я его трудности в обращении ко мне.

— Хорошо, херршер (Herrscher). Раз вы там служили, то знаете больше моего. Я конечно слышал про этот отряд — многие из них бывают на слуху, но очень мало. Слышал только, что они не удаляются от своего родного города.

— Не удалялись бы, если бы не одна вампирша… Но это долгая история. Я просто хотел тебе предложить вступить в отряд.

Шлиц слегка пошатнулся — уже хотел его поддержать, как он вновь принял устойчивое положение. У мужика видимо от разговоров закружилась голова. Мутант его вербует в наёмничий отряд из страны кровопийц, находясь среди безлюдных просторов Глермзойской пустоши.

— Херршер — вы рекрутёр “Белых быков”?

— Именно, Гизельхер! Что на это скажешь, а? Вступишь, послужишь, заработаешь кучу денег. Я тебе расскажу по секрету — отряд понёс довольно большие потери и набор ведётся на офицерские должности. То есть оплата будет хорошая, явно лучше, чем здесь. — со смехом я ткнул пальцем в сторону вонючих дубилен. — Кто знает, может у тебя будет ещё возможность проведать братьев-сестёр, съездить выпить пива у Марка-вонючки…

— Какие обязанности у меня будут в отряде? — быстро он перешёл к делу.

— Представитель капитана во время его отсутствия. Переговоры с торговцами, улаживание споров, нахождение компромиссов… Да, в чём-то снабжение отряда и рекрутинг новых бойцов.

— А если я откажусь?

— То ничего не изменится и доев, после нашего разговора, ты идёшь работу — шкур много и ямы с мочой надо ещё наполнить.

Румянец пятнами покрыл его лицо.

— Скажу сразу — за капитана буду я, так как Лосли был убит. Нет, не мной. В сражении с мертвяками. И мне бы хотелось верить, что наняв тебя я не сделаю ошибку. Что ты не окажешься предателем и не подставишь отряд и меня. Из этого выходит следующее: за верность какую плату ты хочешь?

— Можно подумать?

— Можешь, пока я не доем.

Не торопясь жевал мясо, глядя на уставившегося себя под ноги своего будущего представителя. Я верил, что он не упустит своего шанса. Главное чтобы не запросил нереального.

— Первое, — когда я дожевал последнюю зелень, без промедления произнёс Гихельхер — свободу и право уехать потом отсюда, второе — улучшение условий для людей, третье — я откажусь воевать против Мальфаша, если такое вдруг случится.

— Только с Мальфашем?

— Да, остальные земли мне не важны.

— А что за второе, о людях — чего ты о них заботишься?

— Мы, люди, должны держаться вместе.

— А разве плохие условия?

— Не лучшие… Хотим сами себе готовить, пусть даже мужчины будут поварами, одежду потеплее, не