Пришлось отойти в сторону, чтобы пропустить всю эту шумную, нагруженную багажом толпу. Ничего, сейчас они все рассядутся по машинам и разъедутся, а в аэропорту сразу станет свободнее… Куда там! Рейсовый автобус из города, да еще и битком набитый. Я провел ладонью по закрытым глазам, чтобы снять зрительное напряжение. Ну, будем работать!

Молодые люди, похоже, студенты. Все с рюкзаками или дорожными сумками. А куда собрались во время учебы? Для стройотряда вроде еще рановато. Ладно, не будем гадать, все равно не они. Следом еще одна компания: шесть мужиков. Одеты практически одинаково: грубые куртки-штормовки, у большинства из брезента, толстые штаны, высокие ботинки, вроде солдатских, у одного яловые сапоги. У всех рюкзаки: у четверых туристические, на алюминиевом каркасе, у двоих обычные, наподобие вещмешка. Внешность. Трое определенно славяне. Еще двое скорее всего татары. А шестой – смешной очкарик с прилизанными волосами и задранной верхней губой, обнажившей зубы и десну! Похож на итальянца. А в действительности – цыган, молдаванин? Как он попал в эту компанию? Хотя держат его за своего. Вон как он живо общается с рыжеволосым русаком. Кто же они – сезонные рабочие, геологи, туристы? Кем бы ни были, нас они не интересуют. Дальше все женщины… Стоп! Два военных моряка, капитаны второго и третьего рангов. Возвращаются из отпуска к месту службы? Тогда почему в форме? Из командировки? Кап-три, определенно, южных кровей. Черные волосы, но рост явно ниже среднего. Определенно, ниже Сулеймана и его убийцы-охранника. Кавторанг роста подходящего, кожа обветренная, но совершенно седой. Взгляд пристальный, цепкий. Все равно не он. Дальше. Супружеская пара. Муж помогает жене выйти из автобуса. Редко увидишь подобную заботу. Не они… Пожилая бабка, никак не может выбраться. Ага, муж, оставив жену, помог ей. Какой любезный – не слишком ли? Бабка – с безразмерной авоськой, одета неряшливо, на голове темный платок. Лица никак не разглядеть. А куда пойдет? Оппа – к киоску! Что ей там понадобилось? Все понятно, валяющиеся рядом пустые бутылки. Не она, вернее, никто из них. Дальше… Мужчины и женщины, вместе и порознь, с детьми и без… Не они… Нет… Нет и нет… Все! Высадив всех пассажиров, водитель автобуса закрывает двери. Через пять или десять минут он снова откроет их, чтобы впустить новых пассажиров, которых повезет из аэропорта в город. Пусть их будет как можно больше. Пусть вообще уедут все, кроме пассажиров владивостокского рейса, чтобы мне и моим коллегам было легче работать. А на площадь перед аэровокзалом продолжают подъезжать автомобили. И опять мужчины и женщины, беспечные и озабоченные, радостные и хмурые, деловитые и праздные. Но не они, не они, не они…

Из приоткрытых дверей аэровокзала до меня донеслись какие-то слова. Я обернулся и через стекло увидел хвост выстроившейся к стойке регистрации очереди. Значит, регистрация на рейс уже началась. Я взглянул на часы. Если верить расписанию, регистрация будет идти еще полчаса, затем начнется посадка. А те, кого мы ждем, в аэропорту так и не появились. Я обернулся к автостоянке, куда еще продолжали подъезжать машины. В основном на них приезжали опаздывающие на владивостокский рейс пассажиры. Они торопливо вытаскивали из салонов и багажников свои чемоданы и дорожные сумки и спешили к аэровокзалу. Некоторые судорожно дышали и пыхтели от напряжения, а один мужчина даже умудрился зацепить меня своим чемоданом, хотя вполне мог обойти. Он быстро пробурчал на ходу:

– Извините, – и проскочил в открывшиеся перед ним двери.

Когда подъехали даже самые припозднившиеся пассажиры, я швырнул в урну очередной бычок и тоже вошел внутрь аэровокзала. Очередь у стойки регистрации еще стояла, но большинство пассажиров уже успели зарегистрироваться. Студенты сбились в кучу и о чем-то оживленно переговаривались между собой. Капитан второго ранга выбирал у газетного лотка газету или журнал в дорогу. Кап-три стоял возле него и нервно крутил по сторонам головой. Он мне определенно не нравился. Хотя, казалось бы, я как человек военный должен испытывать к нему чувство солидарности. Но было, было в нем что-то отталкивающе неприятное. Я во второй раз прикинул его по словесному портрету террористов. Ничего общего ни с Сулейманом, ни с его охранником. Ну и что, что он мне неприятен. Может быть, он прекрасный человек и отличный офицер. Проверяй остальных, не зацикливайся на нем… Молодая пара с родителями. Женщина со слезами на глазах держит за руку юношу. Его подружка, невеста или жена переминается с ноги на ногу возле него.

Голос по громкоговорящей связи объявил о начале посадки. Перед выходом, он же вход в накопитель, сейчас же образовалась очередь. Студенты первые – не терпится им. За ними вперемешку мужчины и женщины, большинство летят по делам – лица сосредоточенные. У тех, кто летит на отдых, таких лиц не бывает. Правильно, сейчас в Приморье для отдыха не сезон. А эти, туристы с рюкзаками, куда они собрались? Кстати, где они? Я быстро окинул взглядом зал регистрации и обнаружил всех шестерых в аэровокзальном буфете, где они целенаправленно накачивались пивом. На столике между ними стояло вперемешку не менее дюжины пустых и пока еще полных бутылок. Куда ж вам столько, ведь будете весь полет в туалет бегать. Не успел я это подумать, как один из их компании и в самом деле направился в туалет. Его пример не возымел действия на остальных. Пятеро оставшихся продолжали глушить свое пиво. Правда, когда облегчившийся турист вернулся к своей компании, все шестеро наконец-то выбрались из буфета. Судя по их походке, некоторые были уже изрядно пьяны. Видно, вперемешку с пивом успели хлебнуть и водочки. По пути к выходу на посадку «итальянец», а с ним еще один турист тоже завернули в туалет. По-моему, остальным тоже не мешало туда наведаться.

Я подошел к газетному лотку и притворился, что разглядываю разложенные на витрине газеты, а сам продолжал наблюдать за проходящими на посадку пассажирами. В накопитель как раз входили военные моряки. Кап-три пропустил старшего по званию вперед. Странно, в руках у кавторанга нет никакой газеты. Ничего не выбрал или только делал вид, что интересуется газетами? Офицеры прошли в накопитель, и я потерял их из вида, а неприятное чувство, будто я что-то упустил, осталось. Я отыскал взглядом подполковника Реброва, он расположился возле билетных касс, и подошел к нему:

– На посадку только что прошли двое морских офицеров: капитаны второго и третьего рангов.

– Видел их, – кивнул головой Ребров.

– Хорошо бы под каким-нибудь предлогом проверить их документы, а заодно и билеты, обратив внимание на дату продажи.

– Сделаем, – вновь кивнул головой Ребров и, пройдя мимо касс, скрылся за служебной дверью.

Я вновь повернулся к выходу на посадку. Успел увидеть, как в накопитель вошли последние туристы, за ними молодой парень со своей пританцовывающей спутницей. Девушка чуть ли не силой тянет его за собой. Похоже, ей не терпится остаться со своим молодым человеком наедине. Мать юноши одной рукой машет сыну, а другой вытирает платком свои заплаканные глаза. Все! Это были последние пассажиры. Дверь выхода закрывается. Табло с номером вылетающего рейса над дверью пока горит, но скоро и оно погаснет. А террористы в аэропорту так и не появились. Не появились ли?

Почувствовав прикосновение к своему плечу, я резко обернулся. Передо мной стоял подполковник Ребров: