Из глубины зала ожидания ко мне подошел подполковник Ребров.

– Идем, пожуем чего-нибудь, – тронув меня за рукав, предложил он. – Следующий рейс только через час.

Я не стал отказываться, так как уже давно проголодался. Ребров привел меня в служебную столовую для сотрудников аэропорта. Здесь уже заканчивался обед, но кое-что из еды еще осталось. Я взял большую тарелку солянки, капустный салат, какую-то котлету с картофельным пюре и стакан горячего чая. Можно было выбрать и компот, который я люблю гораздо больше, но я взял чай, потому что он был горячий. В Нижнем, по сравнению с Москвой, неожиданно оказалось гораздо холоднее, и я за время стояния на улице изрядно продрог. Если бы не заимствованная в оперативном гардеробе демисезонная куртка, мне вообще пришлось бы туго. Но стакан горячего чая и тарелка солянки сразу согрели мой организм, а заодно и подняли настроение. Куда с меньшей жадностью я прикончил салат и второе, котлета, кстати, оказалась так себе, и уже собирался сходить на раздачу за стаканом компота, когда в столовую заглянул один из ребровских оперов:

– Николай Степанович, и вы, товарищ капитан, – перевел он взгляд на меня. – Вас вызывает полковник Торопов.

– Раз вызывает, пойдем, – ответил Ребров и неторопливо, я бы даже сказал не спеша, гораздо медленнее, чем это сделал я, если бы меня вызвал Бондарев, встал из-за стола.

Торопов расположился в том самом кабинете, где проводил инструктаж. Когда мы вошли, он сидел за столом, на котором вместо плана аэродрома лежало авиационное расписание, и изучал какую-то бумагу.

– Присаживайтесь, – предложил он нам.

Свободный стул в кабинете был только один, за вторым письменным столом. Я предложил его Реброву, но тот молча отмахнулся и перетащил к столу Торопова один из аэровокзальных диванов, на который мы в итоге и уселись.

– Ваши коллеги, – кивнул Торопов в мою сторону, – переслали по электронной почте расписание домодедовских рейсов. – Полковник передал нам бумагу, которую только что держал в руках, правда, не мне, а своему заму. – А это наше расписание, – он указал на широкоформатный лист с местными рейсами. – Я здесь отметил рейсы с совпадающими пунктами назначения.

Только сейчас я заметил, что возле номеров некоторых рейсов синей пастой проставлены галочки, а Торопов между тем продолжал:

– В первую очередь нас интересуют рейсы, так сказать, дальнего следования.

Я сразу вспомнил рассуждения Бондарева о том, что пункт назначения террористов находится далеко от Москвы.

– Это Екатеринбург, Омск, Новосибирск, Владивосток и Хабаровск.

– А Красноярск? – тут же вставил Ребров, ткнув ногтем в аналогичный рейс в домодедовском расписании.

– От нас самолет в Красноярск полетит только завтра, – ответил ему Торопов и невозмутимо продолжал: – Екатеринбургский, омский и хабаровский рейсы уже вылетели. Террористов на них не было. Остались только владивостокский и новосибирский. – Вновь вооружившись шариковой ручкой, он отметил в расписании время вылета обоих рейсов. – Рейс во Владивосток вылетает в семнадцать часов, в Новосибирск – в двадцать два тридцать.

– Думаете, террористы попытаются попасть на один из этих рейсов? – не выдержал я.

– Учитывая то, что нам неизвестны их планы, такое предположение выглядит вполне возможным, – в отличие от меня полковник Торопов сохранил полную невозмутимость.

Я же подобрался, как гончая. Если начальник отдела по борьбе с терроризмом прав, то, возможно, уже через каких-то два часа или даже раньше я увижу сбежавшего из Домодедова Сулеймана и его охранника – убийцу моего друга!

Где-то за полтора часа до начала регистрации на владивостокский рейс я занял наблюдательную позицию у дверей центрального входа в здание аэровокзала. Очень удобное место. Во-первых, большинство приезжающих в аэропорт пассажиров проходят именно через центральный вход, даже приезжающий из города рейсовый автобус останавливался напротив него. Пока пассажиры идут к аэровокзалу, я успеваю их как следует рассмотреть. Во-вторых, здесь постоянно толкутся курильщики, дымя своими сигаретами. Я по этому делу не любитель, даже сигарет с собой никогда не ношу, но за компанию, что называется, могу выкурить сигаретку. Поэтому со свойским видом присоединяюсь к курильщикам, закуриваю, набираю дым в рот и, не пропуская его дальше в легкие, выпускаю обратно. Так я сжигаю одну сигарету за другой, бросаю бычки в соседнюю урну и наблюдаю за прибывающими пассажирами. Есть в моем образе и еще одно неоспоримое преимущество. В отличие от трех наблюдателей Торопова я могу пойти куда угодно, переменить свой пост, что для «смотрителя автостоянки» и «продавца уличного киоска» является весьма проблематичным. Третий наблюдатель, работающий под видом «таксиста-частника», конечно, тоже свободен в своих перемещениях, но ему приходится, умело изображая заинтересованность в клиентах, избегать их предложений. Сейчас как раз такой момент. В аэропорту только что приземлился очередной самолет, и доставленные им пассажиры вот-вот повалят из аэровокзала. Как-то поведет себя на этот раз тороповский «частник», чтобы вновь остаться без клиентов. По-моему, другие извозчики уже откровенно смеются над ним.

Так, а это кто – первые пассажиры владивостокского рейса? Не рановато ли? Из только что подъехавшего джипа «Чероки» выбрались два накачанных молодца в коротких кожаных куртках нараспашку – мы ребята крепкие, мороза не боимся, менингитом еще в детстве переболели – и валкой походкой направились к аэровокзалу. Багажа нет, идут рисуются, слишком молоды и морды типично наших российских братков – не они. Скорее всего парни встречают какого-нибудь местного криминального бугра… А вот это уже интереснее. Черная «Волга» – «двадцатьчетверка», водитель – мужчина среднего роста с темными волосами. И по возрасту похож. Повернись лицом. Неужели? Да, нет, не может быть так сразу. Из задней двери подъехавшей «Волги» друг за другом выбрались женщина и девочка дет десяти, и я сразу выдохнул отчего-то скопившийся в легких воздух. Не они, не те, кто нас интересует.

– Осторожней!

Я стремительно обернулся на голос, раздавшийся возле меня. Ложная тревога. Это один из подъехавших на «Чероки» братков двинул своим литым плечом мужчину, оказавшегося у него на пути. Эх, в другой бы раз я поучил тебя вежливости. Ты бы у меня через слово повторял «простите», «извините». Но сейчас я занят и воспитательную работу провести не смогу, равно как и объяснить, что когда-нибудь какой-нибудь вдрызг пьяный алкаш, которого ты пихнешь в следующий раз, проломит тебе череп случайно оказавшимся в его кармане слесарным молотком, или казавшийся безответным бомж засадит между ребер подобранное на свалке ржавое шило.

Но я отвлекся. Еще одна «Волга», на этот раз «тридцать первая». Кто в ней? Ага, очевидно, руководитель с персональным водителем. У того и у другого лица славянского типа. Багаж только у начальника – единственный чемоданчик-«дипломат». Не они. Еще две машины – пассажиры стали прибывать более активно, значит, скоро должны объявить регистрацию. В первой мужчина и женщина среднего возраста и парень с девушкой. А во второй машине мужчина – южанин! Азербайджанец или араб?! А с ним… две женщины – славянки, молодые и довольно симпатичные. Все трое без багажа. Взял обеих под руки и ведет к аэровокзалу – встречающие. Что-то вы припозднились… О-о. Из дверей повалили прилетевшие пассажиры. Дался вам всем этот выход?! Ведь остальные же свободны!