– Куда? – спросил Дуайт живо.

– Не помню, – ответил я с лицемерной улыбкой. – Я хочу сказать, охранять вулкан крайне необходимо от некоторых туристов. Скромных и незаметных.

Он спросил с недоверием:

– Туристы привезут мегатонную ядерную бомбу?

– Это было бы заметно, – согласился я. – Пока что объемы не позволяют провести в багажнике легкового автомобиля, а большегрузному транспорту въезд запрещен? Или нет?.. Но прогресс не стоит на месте. Вы же лучше меня знаете про испытание вашей новой бомбы, способной уничтожать самые глубокие и укрепленные бункеры…

Я сделал паузу, генерал Харгрейв, как самый быстро соображающий, сказал бойко:

– Эта та красавица, что, сброшенная с самолета, не взрывается, а начинает быстро-быстро вгрызаться в скальный или какой угодно другой грунт?

Я кивнул.

– В точку, генерал. Я вижу, вы еще и широко образованный человек.

Он дернулся, словно я его оскорбил, посмотрел опасливо на коллег, но те внимания не обратили, мало ли что мелет русский, от них хорошего слова никогда не дождаться.

– Прогрызается на любую глубину, – договорил он, – пока не провалится в бункер, а там уже взрывается? Господи, вот вы о чем!

Остальные молчали, старательно продумывая этот вариант. Сигурдсон хмурился, а Дуайт скривился, как от зубной боли, зато Барбара Баллантэйн сидит с каменным лицом, то ли ничего не поняла, то ли обожралась так, что в голове ни одной мысли.

Я покачал головой.

– На самом деле все еще опаснее.

Дуайт спросил с тревогой:

– Доктор, вы так пугаете? Что еще опаснее?

– Такую бомбу, – пояснил я, – вовсе не обязательно сбрасывать с самолета. Теперь понимаете? Легко и просто привезти на любом внедорожнике. Они у всех американцев, кто живет за городом, если вы все еще не знаете. Говорю вам еще раз, мы не хотим причинять вам ущерб! Если нужно, можем выставить свою российскую полицию вокруг парка.

Харгрейв скривился, показывая, что шутку оценил, а Сигурдсон сказал сварливо:

– Ваша коррупционная полиция за взятку пропустит что угодно!..

– Охраняйте сами, – ответил я мирно, – хоть американцы и тупые, но инстинкт самосохранения у вас развит сильнее, чем у любой другой нации.

Один из генералов из первого ряда поинтересовался, понизив голос:

– А что… есть серьезные предпосылки?

– По нашим данным, – сказал я, – у вас заканчивают разрабатывать роботов, способных работать при высоких температурах.

Он кивнул.

– Верно. По заказу армии.

– Через два месяца, – сказал я, – вы получите первые опытные образцы. Еще через полгода они поступят в широкую продажу. Многие горнодобывающие компании заинтересованы в таких установках.

Генерал посмотрел на меня исподлобья.

– Насколько я понимаю, – прогудел он, – это секретная информация. Даже я не знал, что работы будут закончены через два месяца…

– Через два месяца начнете испытания, – уточнил я. – А работы будут продолжаться. В конце концов у таких энтузиастов план вообще добраться до земного ядра. Теперь понимаете, чем грозит производство таких роботов?

Он покачал головой.

– Для Норвегии или нашего вулкана?

Я пояснил:

– Такой робот достаточно компактен, чтобы его провезли во внедорожнике на территорию парка. Или несколько штук. Им даже не придется зарываться слишком глубоко, понимаете?

Фрэнк Вачмоуг сказал быстро из заднего ряда:

– Такой робот достигнет магмы через неделю.

Генерал спросил быстро:

– Но… дыру просверлит незначительную?

– До значительной, – пояснил Фрэнк, – ее расширит вырвавшаяся из недр магма! Раскаленной лавой зальет всего два-три штата, но остальные удушит пеплом и ядовитыми газами.

Генерал, сам с настолько серым лицом, словно его уже осыпало пеплом вулкана, посмотрел на меня с ужасом и сказал хриплым голосом:

– Всегда знал, самые страшные люди на свете – ученые. Почему тогда вместе с Бруно не сожгли и Коперника с Галилеем? Промашку дали в Ватикане…

– Там всегда промахиваются, – проворчал Сигурдсон.

Дуайт сказал быстро:

– Господа, на мой взгляд, предупреждение очень своевременное. Я имею в виду, что два месяца – слишком малый срок, чтобы провести закон или поправку через сенатские подкомиссии и подкомитеты. Можем и не успеть.

Сигурдсон повернул голову в сторону генерала Барбары.

– Если только генерал Баллантэйн не поможет ускорить, – сказал он. – Понадобится полгода, если по моим прикидкам, а за это время как раз начнут этих роботов продавать компаниям.

– А машины туристов можно поручить проверять Национальной гвардии, – предложил Харгрейв. – У меня в их руководстве есть связи. Да и мой тренировочный центр рядом.

Генеральша холодно промолчала, я пару раз ловил на себе ее тяжелый взгляд, полный подозрения и вражды.

Сигурдсон по просьбе Дуайта пересел к нам за стол, втроем руководить разговором и обсуждением оказалось намного легче, генерал пользуется авторитетом, к нему прислушиваются, его реплики анализируют, перетирают между собой.

Мое горло пересохло, я начал подумывать, что стоило бы заказать в зал кофе, как Дуайт взглянул на часы и сказал с радостным подъемом:

– Ого, десять минут до обеда!.. Господа, предлагаю сделать перерыв, нам всем стоит подкрепить силы, работа у нас хуже, чем у шахтеров. А после обеда вернемся к обсуждению.

Сигурдсон поднялся со словами:

– Да, пойдемте. Пока не набежала всякая бестолочь из клерков и не заняла все столы.

Мы сели на те же места, а вскоре я увидел, что такое время обеда по-пентагонски, когда сплошным потоком в зал начали вливаться сотни и сотни этой бестолочи из клерков, как определил Сигурдсон.

Все шумно и весело рассаживаются за столами, кое-где даже сдвинули, чтобы сидеть компаниями, а я думал, что такую бесцеремонность позволяют только в России, хотя и тут бывших россиян полно, так что наше разгильдяйство нас закалило за тысячу лет, а вот Америку может погубить.

Официантов прибавилось, Дуайт велел подбежавшей девушке:

– Как обычно.

Она кивнула, взглянула с вопросом в глазах на меня.

– Ему что-нибудь особенное, – велел Дуайт. – Это будущий президент России, мы его тут ублажаем всячески, так что, милая, не ударь лицом в грязь.

Я важно надул щеки, она тепло улыбнулась.

– То есть и ему то же самое, что и вам?

Он царственно кивнул.