- В чем дело? Почему ты не обуваешься?

- Там… это…

Она протянула мне ботинки, и я все понял. То ли мои звериотомстили мне за запертые двери, то ли им конкретно Катя не понравилась, номаленький, тридцать третьего, наверное, размера ботиночек, изящный, модный, сдлинным узким носком, был использован кем-то из котов в качестве сортира. Нучто ж, неоригинально, такое уже бывало. И, что характерно, всегда с женщинами.К мужчинам мои звери куда более лояльны. Я метнулся к телефону.

- Погоди минутку, я позвоню Светке, может, у неенайдется пара обуви твоего размера.

- Да откуда у нее, - Катя чуть не плакала от досады, -она же огромная, и нога у нее, наверное, сорок пятого размера.

- Не преувеличивай, - я быстро нажимал кнопки, - ипотом, у Светки есть дочь. Что-нибудь придумаем.

К счастью, обувь у Светки нашлась. Правда, не такаяостромодная, как у Кати, но все-таки спортивные ботинки, из которых ее дочьЛена выросла года два тому назад, были дорогими и в хорошем состоянии. Ботинкидолжен был минут через пять притащить Севка, младший сын Безрядиных. В ожиданииобуви мы расположились живописной группой: Катя - на стульчике в прихожей, Сашаи я - на лестничной площадке.

- Черт, ботинки жалко, я три месяца гонорары копила,впроголодь жила, чтобы их купить, - причитала расстроенная Катя. - Куда ихтеперь девать? Носить нельзя, они воняют. Их же не постираешь… Только выброситьостается.

- Ну и выброси, - посоветовал флегматичный Саша.

- Я тебе новые куплю, - пообещал я.

- Ну да, ты купишь. - Она вздохнула. - Знаешь, сколькоони стоят? Тебе столько за год не заработать. Вот не зря я всю жизнь кошек нелюбила, прямо как чувствовала, что рано или поздно они мне какую-нибудьподлянку сделают.

Значит, Катя не любит кошек… Жаль. Придется огорчить мамулю.У Катюши в моем доме перспектив нет. Даже если лично я смогу смириться с еенелюбовью к моим зверям, то сами звери ей этого не простят. А обмануть ихневозможно, они отношение к себе чувствуют за километр.

На самом деле заработать Кате на новые ботинки я мог заполчаса, но в этом не было необходимости, потому что деньги у меня пока ещебыли. Не был бы я таким ленивым, давно бы уже стал миллионером. Я неплохо умеюзарабатывать, но в искусстве транжирить деньги мне вообще равных нет. Если уменя что-то пачкается, ломается или выходит из строя, я прикидываю, чтонаходится ближе: место, где это можно починить, или место, где можно купитьновую вещь. И если оказывается, что новую вещь купить проще, чем приводить впорядок старую, я не раздумывая достаю кошелек или кредитную карту. Вот иполучается, что зарабатываю я много, и трачу тоже много, и при моих немалыхдоходах миллионером мне никак не стать.

А все почему? Потому что я упорно не желаю делать то, чтомне неинтересно. Не хочу я записывать партитуры как положено, не хочу делатьаранжировки, я сочиняю мелодию и отдаю ее Борису. Он мне платит, платит щедро,грех жаловаться, и с каждого исполнения песни мне капают денежки как одному изавторов. Но именно как «одному из», хоть и главному. Потому что из-за моейнеорганизованности и патологического свободолюбия Борис вынужден отдавать моимелодии другим музыкантам, которые записывают партитуру, делают аранжировки итоже считаются авторами. А ведь все эти деньги мог бы получать я один.

- А почему ты не любишь кошек? - спросил Саша. - Чтоони тебе сделали?

- Они - предатели, - сердито ответила Катя. - Я здесь,в Москве, подобрала котенка, он был бездомный, жалкий такой, голодный. Я еговырастила, он классным котом стал, красавец, шерсть густая, глаза сверкают.Загляденье. Казиком назвала, Казимиром. А летом поехала домой, к родителям, вотпуск, и его с собой взяла, не с кем было оставить…

- Погоди, а ты что, не москвичка? - удивился Саша.

- Да нет же, я из Белоруссии, я тебе сто раз говорила,а ты все время забываешь. Ну и вот, я его привезла домой, в Минск, и мы поехалина дачу, к бабушке. И бабушка в него влюбилась насмерть. Главное, соседки всебегают на кота смотреть и причитают: ах, Эва Евгеньевна, какой чудный котик, дакакой красавец, да какой умница, да какие у него глазки, да какие ушки, да онвсе понимает, только сказать не может. Бабушке, конечно, приятно, но это я еще могупонять. Но Казик - это вообще! Сволочь такая! Млеет, слушает, что про негоговорят, то одним бочком повернется, то другим, ушами шевелит: мол, говоритееще, говорите, хвалите меня, рассказывайте, какой я замечательный.Представляете? Гаденыш.

- Да почему же гаденыш-то? - удивился я. - Нормальнаяреакция. Как говорится, доброе слово и кошке приятно.

- Да потому, что через две недели, когда я собраласьуезжать, он не дался. Я его пытаюсь в сумку засунуть, а он вырвался, убежал испрятался. Три часа искали, я чуть на самолет не опоздала. Думала, с нимслучилось что-нибудь, собаки бездомные задрали или мальчишки поймали, в общем,напридумывала себе всякого и всю дорогу в аэропорт в машине проревела. А передсамой посадкой бабушка позвонила на мобильник и говорит, что, как только машинаотъехала от дома, Казик нарисовался, к ней на колени запрыгнул и даваймурлыкать. Предатель! Продал мою любовь за комплименты. С тех пор я всех кошекненавижу.

Я с трудом сдерживал улыбку. Катины переживания были мнепонятны, и обида ее была понятна, но все-таки это было ужасно по-детски! Развеможно мерить кошек человеческими мерками? Разве можно требовать от нихчеловеческих чувств? Только в детстве мы живем в мире сказок, которыеначинаются словами: «Давным-давно, когда звери еще говорили…» Но звери неговорят. И не думают так, как мы. И не чувствуют, как люди. А Катя осталась, всущности, совсем ребенком, для которого кошка - это тот же человек, только сдругой внешностью, и на него можно обидеться, и можно его ненавидеть, и можнождать от него каких-то поступков и расстраиваться, когда ожидания неоправдались.

Открылись двери лифта, появился двенадцатилетний Сева сботинками в руках. Катя обулась, и мы стройными рядами двинулись в соседнийподъезд пить чай со Светкиными пирожными.

***

Об участии Саши Вознесенского в Светкиных культпоходах мыдоговорились быстро, и беседа давно уже вышла за рамки обсуждения убийства АллыСороченко. Дорвавшаяся до источника информации Катя впилась в жену известногопродюсера Безрядина и всеми силами пыталась выудить из нее никому не известныеподробности жизни Бориса и группы «Ночные рыцари». Катюша, наверное, хорошаяжурналистка, но куда ей со Светкой тягаться! Даже если бы моя соседка была неособенно умна, все равно она прожила почти в два раза дольше и жизненного опытанакопила, соответственно, в два раза больше. А ведь Светка - редкостная умница,так что на кривой козе ее фиг объедешь. Саша из профессиональной солидарностикинулся помогать коллеге, бомбардируя Свету вопросами, но делал это как-то бездуши, что ли, одним словом, было видно, что мысли его заняты чем-то другим исовременная рок-музыка ему вовсе не интересна. Ну, оно и понятно, он ведь всвоей ужасно независимой газете ведает приложением «Экслибрис», то естьзанимается исключительно книгами. А вот я, воспользовавшись тем, что на меняперестали обращать внимание, вернулся к размышлениям об убитой жене бизнесмена.Иван Хвыля - спасибо ему за это - позвонил и сказал, что на всякий случайпроверил записи дежурного администратора театра, у которого перед спектаклемзрители получают билеты, «оставленные на фамилию». На фамилию Сороченко илиАнташева (ну, мало ли…) никто из участников спектакля билетов не оставлял.Итак, что мы имеем с гуся? Алла пришла на премьеру оперы одна, предварительнокупив билет в кассе. Из чего это следует? Из того, что в момент убийства, когдаона упала на землю, никто не кинулся к ней с криками «Алла! Алла! Боже мой!»,что обычно происходит, когда рядом есть кто-то из знакомых. Действительно лиона была одна или все-таки у нее был спутник или спутница, которые почему-то(что само по себе очень подозрительно) сочли за благо знакомство не афишироватьи с места преступления скрыться? Хороший вопрос. Это крайне маловероятно, есливместе с Аллой в театре была женщина, хотя тоже не исключается, если онапричастна к убийству. А вот если она была с мужчиной, то вполне естественно,что он никак себя не проявил и даже, скорее всего, не выходил вместе с ней наулицу, потому что было известно, что у входа ее встречает водитель-охранникНиколай Кузнецов. То есть можно предположить, что Алла была в театре слюбовником. Его нужно обязательно найти, и в этом мне должна помочь Светка. Втусовочном мире обязательно кто-нибудь знает его имя, и имя это непременновсплывет. Итак, вариантов получается целых четыре: Алла была на спектакле одна;она была с любовником; она была с некой дамой, причастной к готовящемусяубийству; она была с мужчиной, тоже к этому причастным. Три последних вариантабудут проверяться сведениями, которые добудут для меня Света и Саша. А вот какпроверить первый?