- Почему ты так уверен?

- Уверен - и все. Я знаю, что она за человек. Онадавала миллионы поводов ненавидеть себя. Миллиарды.

Ну вот, а я тут только что распинался, что Саша какой-тонеуверенный. Ни хрена ты в людях не разбираешься, Дорошин. А еще участковый, зажилой сектор отвечаешь. Гнать тебя надо поганой метлой. И место твое - вветеринарной клинике, вахтером. Поближе к твоим любимым кошкам, подальше отлюдей, и чтобы ни за что не отвечать. Мой гость знал, что идет в дом, биткомнабитый кошками, и понимал, что с его аллергией делать этого не следует. Ивсе-таки пришел, и сидит здесь, и пытается мне что-то объяснить, ожидая каждуюминуту начала приступа, который может пройти в легкой форме, а может развитьсяв такое - боже, не приведи. Отсюда и взгляд испуганный, и речь путаная.

И Саша Вознесенский сразу стал мне ужасно симпатичен простов силу своего мужества, хотя и умело скрытого. Но Катюша права, беседу надосворачивать или даже переносить в другое место. И перво-наперво следует отнестиДружочка в другую комнату и закрыть все двери, чтобы ни один звереныш сюда непроник. Хотя это им не понравится, и минут через десять у закрытых дверейначнется скандал с истошным мяуканьем и остервенелым царапаньем. Кошки, какизвестно, не терпят, когда им ограничивают доступ в какую-либо частьподведомственной территории. Они - хозяева участка и должны иметь возможностьполностью контролировать его. Ничего, перетопчутся.

Освободив помещение от источника аллергенов, я закрыл дверии вернулся к гостям.

- Ты хочешь сказать, что Алла Сороченко была, мягкоговоря, не очень хорошим человеком?

- Нет, этого я сказать не хочу. Она не была плохим человеком.Она была такой, какой была. Алка никому не хотела зла, она не хотела никомунавредить специально, понимаешь? Просто она шла по жизни так, что еененавидели. Она думала только о себе, о собственных удобствах и выгодах, а нато, что при этом кто-то страдает, ей было глубоко наплевать. Она об этом дажене задумывалась и поэтому страшно удивлялась, когда вдруг узнавала, что кто-тоимеет на нее зуб. Ей ведь даже в голову не приходило, что то, что она делает,может вызывать в ком-то ненависть. Я давно хотел сделать материал о заказныхубийствах по личным мотивам, но как-то руки не доходили, а когда вчера узналпро Аллу, понял, что на ее примере можно красиво поиграть. Вы ведь навернякарешили, что убийство направлено на запугивание ее мужа, Анташева. Да?

- Я убийством не занимаюсь, - напомнил я. - Но те, ктоим занимается, действительно разрабатывают именно эту версию.

Меня раздирали сомнения. Иван Хвыля ясно дал мне понять, чтоподозреваемым номер один является Павел Анташев, который захотел избавиться от женыотца из ненависти, но ведь не личность Аллы тому виной, а исключительноличность папеньки, лишившего сыночка значительной части благосостояния. Есливерсия с Павликом не пройдет, на очереди есть и другие, связанные с бизнесомАнташева, и этим уже параллельно занимаются сам Хвыля и его коллеги. ЛичностьАллы в этих версиях даже не рассматривается, и именно поэтому я попросил СветкуБезрядину покрутиться на светских раутах и послушать, что просвещенная публикарассказывает об убитой красавице. И именно с этой версией ко мне сейчас пришелСаша Вознесенский. Как поступить? Послать его подальше? Или прицепить к Светке,пусть работают на пару? И ему выгода, и мне польза.

По Сашиной щеке потекла большая мутная слеза, и я понял, чтос изгнанием Дружочка я припоздал, все уже началось и нужно поскорее сворачиватьпереговоры. Времени на раздумья не оставалось, и я позволил симпатии кжурналисту взять верх над здравым смыслом.

- Ты знаешь группу «Ночные рыцари»? - спросил я.

- Конечно. Кто ж ее не знает, - усмехнулся Саша,вытирая платком глаза и хлюпая носом.

- У них есть продюсер, Борис Безрядин.

- Знаю.

- А у Бори есть жена Светлана, моя старая подруга. Еслихочешь, я вас познакомлю, походишь вместе с ней по разным тусовкам, пособираешьсплетни об Алле.

- А она согласится?

- Саша, она уже согласилась, потому что я сам ее обэтом попросил. Я хоть и участковый, но все-таки милиционер, поэтому я не будурассказывать тебе, что к чему, просто прими как факт: я подумал, что Аллу моглиубить не как жену предпринимателя Анташева, а как бывшую супермодель, красавицуАллу Сороченко. Поэтому я попросил Свету собрать для меня сведения о ее личнойжизни и ее поступках за последние годы. Если тебя такой вариант устраивает -соглашайся, если нет - извини, больше ничем помочь тебе не смогу. Но с однимусловием: ни с кем, кроме меня и Светланы, не обсуждать то, что ты узнаешь.

- А со мной? - снова встряла Катя.

- И с тобой - особенно, - улыбнулся я. - До окончанияследствия, разумеется.

- Почему это со Светланой можно обсуждать, а со мнойнельзя? - попыталась обидеться она.

- Потому что Света и так все будет знать. Катя, если тысобираешься перечить мне в служебных вопросах, то мы с тобой больше никогда нио чем не договоримся. Тебе ведь и для канала «Культура» надо материалы делать,и для МузTV, и «Рыцарей» снимать. Так вот, одного слова Бори Безрядина будетдостаточно для того, чтобы в мире искусства и в шоу-тусовке с тобой никтоникогда не имел никаких дел. А для Бори достаточно одного моего слова. Ты меняпоняла?

Теперь она уже всерьез собралась обидеться, но через парусекунд передумала. Все-таки Катюша Кибальчич была настоящей журналисткой, длякоторой интересы дела всегда на первом месте, а личные обиды - это так, ерунда,о которой даже думать не стоит.

- Поняла, Игоречек, - она весело улыбнулась. - А сженой Безрядина мне можно познакомиться?

- Зачем? - не понял я. - Ты же с ней знакома, она былана съемке, когда ты делала материал про «Рыцарей».

- Ну, это не то, - протянула Катя. - Там я с нейзнакомилась как журналистка с телевидения, а ты меня представь как своюподругу. Это же совсем другое дело.

- Хочешь вытянуть из нее интимные подробности проБориса?

- Ну, Игоречек…

По Сашиным щекам слезы лились уже Ниагарским водопадом, ещечуть-чуть - и платок придется сушить в стиральной машине.

- Ладно, - сдался я, - все равно нужно Сашу отсюдавыводить. Пошли. Катя, бери Сашу, одевайтесь и ждите меня на лестнице. Мненужно переодеться и позвонить Светлане.

Ах, какой я молодец! Как ловко я вывернулся из ситуации«Саша уйдет, а я останусь». И не в том дело, что я не хотел, чтобы Катяосталась. Против этого я совсем даже не возражал. Но я терпеть не могу, когдакто-то принимает решения за меня. От этого я зверею.

К счастью, Светка оказалась дома и согласилась принять нашукомпанию «на чашку чаю». Я быстренько сменил домашние, потрепанные кошачьимикоготками джинсы на тоже джинсы, только поприличнее, выскочил в прихожуюодеваться и чуть не сбил с ног Катю, с растерянным видом стоящую босиком надсвоими ботиночками. Дверь на лестницу распахнута, Саша стоит на площадке снеизменной сигаретой, а Катя почему-то до сих пор здесь.