Я отдаю гитару обратно Алексе, она с удивлением смотрит на меня.

– Сейчас она мне не понадобится.

– Эмма, мне не нравится, как изменилось твое настроение за какую-то долю секунды, – взволнованно комментирует подруга.

– Шоу начинается, Алекса.

Я подмигиваю ей и возвращаюсь к микрофону.

– Следующая песня не из того репертуара, который я исполняю, – обращаюсь я к моим сегодняшним слушателям. – Но она того стоит.

Я быстро включаю музыку и возвращаюсь к стойке с микрофоном. Как только из стереосистемы начинают доноситься первые звуки песни Kat Leon – I’ll Make You Love Me, девушки в зале оживляются. А я нахожу взглядом Аарона, который теперь стоит совсем недалеко от меня, и начинаю петь.

Первые секунды я не свожу с него взгляда, но затем резко разрываю образовавшуюся связь. Нежно и медленно я провожу пальцами по бедрам, привлекая внимание парня, который присвистывал мне в самом начале. И присаживаясь, нежно хватаю его подбородок, напевая горячие строки песни. Парень в ответ пытается прикоснуться ко мне, но я быстро отстраняюсь, играя с ним. Я снова оборачиваюсь на Аарона, но там, где он был раньше, его уже нет.

Неужели так быстро сдался?

Отсутствие Бэйкера и строчки припева придают мне еще больше уверенности. Короткое платье не дает активно двигаться, но сексуально присесть и встать, откинув волосы назад, у меня получается. И в этот момент я снова встречаюсь взглядом с хоккеистом.

Аарон стоит недалеко от сцены у бара и что-то заказывает, не сводя с меня глаз. Я разворачиваюсь спиной к залу и медленно вполоборота наклоняюсь, гладя себя по ноге снизу вверх. Все мужские взгляды сейчас устремлены на меня. И это то, что было нужно.

Выпрямившись, я показываю на первого попавшегося парня и подзываю к себе. Он поднимается, даже не задумываясь. Я в очередной раз бросаю взгляд на Аарона и обольстительно улыбаюсь, пока он делает большой глоток пива.

Неизвестный парень уже стоит на сцене слишком близко ко мне. Я поворачиваюсь лицом к незнакомцу и медленно скольжу вниз, проводя рукой по его торсу. Я вижу, как в его глазах загорается огонь. Затем так же медленно поднимаюсь и прислоняюсь к нему спиной. Его руки уже на моей талии, но это меня не волнует. Я не сбрасываю их, а, закрыв глаза, позволяю ему прикасаться ко мне.

На секунду взглянув на толпу, я замечаю в ней движение. Повернув голову, я вижу Аарона. Он поднимается на сцену.

Рыбка попалась на крючок.

Песня подходит к концу. Мне остается лишь дважды допеть припев. В это время Аарон буквально приказывает парню свалить со сцены. А я, будто ничего не замечая, продолжаю петь. Незнакомца рядом уже нет, когда я оборачиваюсь в сторону Бэйкера. Поэтому я переключаюсь на него, несмотря на то, что он уже сам собирается уходить.

Я прикасаюсь к его плечу и подхожу слишком близко. Он смотрит мне в глаза, а я позволяю ему. Я уже не пою. В песне не осталось слов, кроме последней строчки…

– Смотри, до чего ты меня довел.

И произнеся ее, я аккуратно целую Аарона. Не так, как он целовал меня. Совсем не так. Этот поцелуй легкий, мимолетный и разбивающий. Его. Меня. Нас.

Я отстраняюсь и улыбаюсь толпе студентов под их крики.

– Я вчера закончила новую песню. И я хотела бы исполнить ее вам.

Забрав у пораженной Алексы гитару, я снова обращаюсь к толпе, на этот раз с последней просьбой:

– К сожалению, я еще не успела записать эту песню. Поэтому мне нужно немного тишины, чтобы вы смогли услышать музыку.

В баре повисает гробовое молчание. Аарон все так же стоит на сцене, видимо, еще не осознав произошедшего секунду назад. Ну а я начинаю петь, не дожидаясь, пока он уйдет. Ведь он нужен мне именно здесь.

Мне хочется вычеркнуть тебя из памяти,

Забыть каждый момент рядом с тобой.

И от это мне так одиноко!

Чертова боль снова вступает в свою роль,

Твои прикосновения были такими нежными,

Они дарили мне жизнь,

Но теперь, зная на самом деле, какой ты,

Я понимаю, что это была лишь пыль.

И теперь я падаю в бездну,

В бездну мучений.

Проваливаюсь в самую ее глубину,

Но я не страдаю, нет, я улыбаюсь,

Потому что лучше чувствовать боль,

Чем вообще ничего.

Я знаю, что ты слышишь меня,

И знаю, что помнишь, как говорил,

Что я свожу тебя с ума,

Потому что недостаточно от всего отмахнуться,

Этого никогда не будет достаточно.

А теперь оглянись.

Ты разжег пламя, запутавшись в себе.

Вот только я плачу своими чувствами,

Хотя вся вина лежит на тебе.

И теперь я падаю в бездну,

В бездну мучений.

Проваливаюсь в самую ее глубину,

Но я не страдаю, нет, я улыбаюсь,

Потому что лучше чувствовать боль,

Чем вообще ничего.

Мне хочется кричать громко,

Но я лишь тебе прошепчу:

«Не бойся, называй мое имя,

Пока я погружаюсь во тьму».

И я все падаю в бездну,

В бездну мучений.

Проваливаюсь в самую ее глубину,

Но я не страдаю, нет, я улыбаюсь,

Потому что лучше чувствовать боль,

Чем вообще ничего.

Я ни разу не взглянула на Аарона. Ни разу не повернулась в его сторону. Но все, что я сейчас произнесла, было адресовано именно ему. Он толкнул меня в эту бездну.

И я правда падаю в нее, улыбаясь. Разве это не заметно по моему сегодняшнему плану? Я лучше буду чувствовать боль, чем стану бесчувственной стервой.

– Спасибо, – шепчу я, потому что в горле стоит ком, а в глазах слезы.

Но я смахиваю их, не давая ни одной слезинке скатиться по щекам. Никто не увидит моих слез сегодня. Я дала себе слово.

– На этом все. Спасибо, что согласились послушать песни в моем исполнении. И даже спеть со мной дуэтом.

Бар наполняется аплодисментами. Аарона рядом уже нет. Я вижу, как он медленно скрывается в толпе студентов, а после теряю его из вида. Это к лучшему. Я возвращаюсь к Алексе, и подруга отбивает мне пять.

– Песня великолепная! Правда,