не буду так уж часто встречаться с Лили и Ро. Лили хочет переехать в Голуэй, а Ро будет часто разъезжать с турами.

Она делает паузу и глубже вгоняет скальпель под ногти.

– А все мои знакомые в театре старше меня и относятся ко мне… относятся ко мне как к ребенку. С ними, считай, уже покончено.

– Покончено? Почему?

Она пожимает плечами.

– Они заставляют меня играть детские роли. А сами не настолько уж и хороши. Я пока остаюсь здесь разве что ради тебя.

– Ну да, – говорю, нарочно зевая, чтобы скрыть слезы в глазах. – Неплохая причина.

Когда я остаюсь после уроков, Хэзер дает мне почитать книгу. Старую, в кожаном переплете, с осыпающимся корешком. Я осторожно раскрываю ее, как будто она может в любой момент рассыпаться от моего прикосновения.

– «Школьный сборник фольклора», – читаю я немного смущенно. – Спасибо.

– В 1937 году правительство озаботилось сохранением ирландских сказок и легенд и попросило каждого ребенка записать какую-нибудь историю, которую он слышал от самого старого человека, – объясняет Хэзер. – В итоге вышел этот сборник. Посмотри оглавление.

Я перелистываю страницы. «Ведьмы» (140 статей), «Оборотни-зайчихи» (41 статья), «Банши» (367 статей), «Русалки» (311 статей). Я открываю раздел «Оборотни-зайчихи» и зачитываю вслух:

– «Говорили, что эта старуха была ведьмой и могла превращаться в зайчиху. Каждый год охотники выслеживали ее и находили без труда, но она бегала так быстро, что ее так ни разу и не догнали».

– Круто, да?

– Это было домашнее задание? Для школьников? – я в изумлении переворачиваю страницы. – Удивительно. Наверное, это редкое издание.

– Ну да, – соглашается Хэзер.

– А… почему вы дали мне ее почитать? – спрашиваю я осторожно, надеясь, что она кое-что поведает мне о себе.

– Просто подумала… У Ирландии богатая история, в том числе и связанная с ведьмами, правда? А если ты ведьма, то заслуживаешь знать ее. В конце концов, это же и твоя история.

Я внимательно всматриваюсь в ее лицо, стараясь понять, имеет ли она в виду просто сказочных «ведьм» или «последовательниц Викки».

– А вы ведьма? – спрашиваю я как бы между прочим.

– В каком-то смысле все женщины ведьмы.

– Ну а все-таки?

Она вручает мне стопку брошюр о выборе профессии.

– Посмотри, тут предлагают пройти курсы по медиапроизводству, – показывает она рекламную листовку какого-то колледжа. – Создание аудио, видео, все такое.

Я смущенно смотрю на нее. Она пододвигает листовку поближе.

– Ты ведь любишь музыку, правда? Можно научиться ее продюсировать.

– Я могла бы стать продюсером Ро, – говорю я с улыбкой.

– Ну да, – соглашается она. – Хотя, наверное, стоит тебя предупредить… Понимаешь ли, лучше не принимать важные для своей жизни решения, исходя из романтических отношений.

Она идет на кухню, чтобы заварить чай, а я подхожу к ее стулу и беру брошюру про графический дизайн с полки на задней стене. Я не знаю толком, что такое графический дизайн, но написано достаточно интересно. Пятна плесени на стене стали четче, сквозь слой краски пробились новые «веснушки».

Вернувшись с чаем, Хэзер говорит, что для графического дизайна мне нужно получить минимум «B» по искусству.

Я вздыхаю и глотаю ромашковый чай, который мне уже начинает немного нравиться, хотя по цвету и напоминает мочу.

– Просто мне кажется, что у меня заранее не было и нет никакого будущего, – снова вздыхаю я.

– О, Мэйв. Ты так печально об этом говоришь, что хочется тебя обнять. У тебя замечательное будущее. И это нормально – пока что не знать, что будет впереди. Если ты еще не определилась, можно после школы отдохнуть год. Попутешествовать, например.

Странно, что никто до сих пор не предлагал мне такой вариант, хотя я знаю, что многие выпускники старших школ так и поступают.

– Ну да, – говорю я чуть радостнее. – Конечно… можно и так.

– Для меня лично это было лучшее время в жизни.

– А как вообще это делается? – озабоченно спрашиваю я. – Просто покупаешь билет… куда-нибудь?

Идея меня немного пугает. Я не из тех, кто легко может завести новых друзей в чужой стране. Я и в своей-то стране с трудом нахожу знакомых среди тех, кто говорит со мной на одном языке.

– Я попробую узнать для тебя кое-какие варианты, – говорит Хэзер.

– Правда?

Она кивает. По крайней мере на несколько минут будущее представляется мне в чуть более ярком свете.

Когда наказание заканчивается, школа пустеет и темнеет. По пути к главному выходу я замечаю, что дверь в кабинет сестры Ассумпты открыта – впервые за долгое время. Она до сих пор иногда посещает школу, но все реже и реже, и я вспоминаю, что не видела ее маленькую сгорбленную фигуру с начала занятий. Раньше она появлялась не менее раза в неделю.

Подойдя поближе, я понимаю, что она не одна. Кто-то еще сидит на диване. Я вижу женскую туфлю.

– Генриетта, – обращается ко второй женщине сестра Ассумпта. – Ты не можешь поступить так со мной и с девочками. Ты им нужна, особенно шестиклассницам. Ты же их классная руководительница.

До меня доносится глубоких вздох, а потом я слышу знакомый голос мисс Харрис.

– Я понимаю, сестра Ассумпта, но вряд ли я смогу остаться. Тем более с этой новой программой.

Я почему-то первым делом начинаю размышлять о том, что мисс Харрис зовут Генриеттой. Ее родители и вправду назвали ее «Генриеттой Харрис»?

– Она весьма сомнительна с моральной точки зрения, – продолжает мисс Харрис. – Ядовитая. Да, можно было бы сказать, что девочки обычно не обращают на такое внимание, но они обращают. Похоже, многие искренне верят во все эти рассуждения.

Сестра Ассумпта складывает ладони и потирает один большой палец о другой.

– У меня не было выбора, – говорит она тяжело, с сожалением. – И это совсем не мой бог.

– Я знаю, сестра, – говорит мисс Харрис. – Я знаю.

Странно. Если мисс Харрис не согласна с тем, что происходит, и сестра Ассумпта тоже не согласна, то почему бы им не запретить посторонним навязывать в школе свои порядки?

Мисс Харрис поднимается, и я спешу выйти через главный вход. В голове у меня всплывает куча вопросов.

Вечером раздается звонок – звонит наш домашний телефон. Мы с родителями удивленно переглядываемся. Иногда я даже забываю, что у нас есть домашний телефон – по нему давно уже никто не звонил. Трубку берет папа.

– Мэйв, это из школы, – говорит он наконец. – Какая-то женщина хочет поговорить с тобой.

Мама уже выглядит сердитой.

– Мэйв, в чем дело?

Я замираю, предполагая, что меня застали за подслушиванием. Неужели мисс Харрис накажет меня еще и за это?

– Не знаю!

Папа передает мне трубку. Я мысленно готовлюсь выслушать раздраженный голос