бы мог подумать, что их чувства пронесутся сквозь года, не затухнув. Кто из них двоих мог представить, что Ева окажется в комнате Дарена, да еще по приглашению его отца. Хмыкнула от абсурдности, тут же погрустнев. В тот день они даже представить себе не могли чем все обернется. Чем им придется пожертвовать. Насколько это будет тяжело.

Позади раздался еле слышный шорох. Девушка резко обернулась с зажатой карточкой между пальцев. В дверях стоял Адам со стопкой постельного белья:

— Я увидел эту фотографию почти через год после исчезновения сына, — тихо произнес, кладя на постель свою ношу. Приблизился, вглядываясь в счастливое лицо растрепанной двенадцатилетней девочки на снимке. — Тогда меня чуть удар не хватил… Я все думал, как мог так ужасно поступить мой сын… Ведь он готов был пылинки сдувать с тебя, убить за малейший вред…

— Теперь ты знаешь, что он был не виновен, — прошептала, захлопывая библию с фотографией.

— Спасибо, Ева за это! — искренне поблагодарил. — Для меня это очень важно! Узнать правду, хоть и через двенадцать лет. Как камень с души свалился.

Девушка кивнула. Хоть кому-то стало легче. Столько разрушенных судеб… из-за одного больного выродка!

— Я был в больнице… — Адам отвел смущенно глаза. — Вместе с тобой приехал на скорой, — Ева удивленно уставилась на бывшего солдафона. Оказывается, он сентиментальный, хоть постоянно скрывает это. — Врачи до утра пытались тебя спасти. Честно говоря, я не верил, что ты выкарабкаешься! — пытался облегчить душу, почесывая затылок. — Столько крови… Ты потеряла очень много крови! К тому же насилие… — бросил смущенный взгляд почти черных глаз. — Мне разрешили зайти в палату, когда ты отошла от наркоза, — он словно вернулся в тот злосчастный день. Перед глазами предстала бледная девочка с затравленным лицом. В ее взгляде читалось отчаяние. Она ничего не понимала. Где она? Где ее мать? Почему ее тело нестерпимо болит? Паника в немом вопросе. Кто он? Очередной безликий человек, пытающийся объяснить происходящее или выведать правду. — Я не смог заставить себя произнести ни слова. Мне было бесконечно тебя жаль, к тому же я испытывал вину за содеянное сыном. Мне хотелось удавиться!

— Адам, я понимаю, — тихо оборвала прерывистую исповедь мужчины. Она ему искренне сочувствовала. Ее разум оградил от кошмара, а вот Адаму пришлось в нем жить. Нести вину на своих плечах. Оправдываться за поступок сына перед соседями. И никто даже не попытался выяснить как все на самом деле было. Все решили, что Дарен действительно виновен! Так проще. Обвинить человека сбежавшего, который не может обелить себя.

— Вернувшись из больницы, я ворвался в дом Эдварда (его тогда не было), схватил за плечи Сару, встряхнул. Закричал, что с ее дочерью случилось несчастье и она нуждается как никогда в матери… Меня тогда разрывали эмоции. Негодование на сына мешалось с чувством вины за его поступок. Хотел лишь одного: если не исправить содеянное, то хотя бы облегчить твои страдания!

Ева прижала дрожащие кулачки к груди. Он пытался вразумить ее мать? Волна шока вперемешку с благодарностью разлилась по телу. Кто бы мог подумать! Адам Тилл! Безжалостный вояка пытается пробудить материнские чувства в наркоманке! Ну и пусть из-за чувства вины! Из всех он единственный искренне желал помочь.

— Сара заметалась по дому. Хотела ринуться к тебе, но тут вернулся Эд… — понуро уронил голову на грудь, рвано дыша. Ему никогда не понять женщину, бросившую свое родное дитя, ведь он так не смог бы поступить. — Выставил меня из своего дома, дав ясно понять, что они справятся без меня. А через два дня их не стало … испарились… — развел руки в стороны.

— Спасибо за попытку, — с огромным трудом смогла выдавить из себя девушка. Вопросов стало еще больше. Сара хотела навестить дочь. По всей видимости Эдвард Лоу ей помешал осуществить задуманное… Тогда куда она делась? В очередном наркотическом угаре направилась к дочери и заблудилась в лесу? Умерла в какой-нибудь яме? Почему Лоу не заявил о пропаже? Насильно увез с собой? Для чего? Убил? Почему не дал матери встретиться с родной кровинкой? Правда этому есть объяснение. Он, вероятно, испугался, что при виде Сары Ева вспомнит истинного виновника и раскроет его мерзкую тайну.

Вцепилась пальцами в волосы, сжимая голову. Ей необходимо узнать судьбу женщины! Если она жива, выпытать почему та не соизволила помочь дочери или хотя бы подарив свою заботу с любовью облегчить страдания? В душе копился ком уверенности что Сары все-таки больше нет. Когда-то в прошлой жизни, когда Евин отец еще был жив, мать являла собой хрупкую, нежную женщину, любящую свою дочь. Девушка помнила, как проводила чудесные дни в ее обществе, когда они весело пытались приготовить нечто особенно вкусное или просто гуляли, делясь своими переживаниями. Позже, после переезда, в Саре в промежутках между наркотическим угаром иногда просыпались материнские чувства. Она украдкой, от Эдварда обнимала Еву, интересовалась как у той дела, обещала попытаться исправиться, но появлялся Лоу… И все вновь катилось под откос.

— Может тебе стоит здесь остаться? — неожиданно прервал раздумья Адам. — Поживешь у меня, попытаешься…

— Что попытаюсь? — резко перебила, не дав договорить. В глазах опять зажегся безумный огонек. — Попытаюсь простить? Принять содеянное? — фыркнула. — Это меня разрушает, Адам! Я двенадцать лет жила не понимая, что со мной не так! — закричала, пытаясь заглушить душевную боль. — Все эти годы не могла ни с кем общаться, не могла без успокоительных таблеток выйти на улицу! Не могла нормально учиться, работать. Да если бы ни твой сын, то и дальше бы влачила ничтожное существование, все больше съедаемая своими демонами! — судорожно вздохнула. Ее слегка потряхивало. Пальцы непроизвольно выхватили прядь волос, заплетая в косичку. — Хочу мести! — произнесла словно обиженный ребенок, дуя губки.

— Ты уверена, что сможешь? — мужчина упер руки в бока с укором сверля хрупкую фигурку темным взглядом. — Ты хоть представляешь какого это убить человека? Не каждый сильный духом оправляется! Меня после войны до сих пор преследуют глаза мертвых! — навис над непреклонной девушкой.

— Ты предлагаешь мне дождаться Дарена? Потому как, я уверена, он со дня на день здесь объявится. Предлагаешь вновь втянуть твоего сына во все то дерьмо, в котором я погрязла? — устремила огромные синие глаза, в которых плескалось безумие со злостью. — Я не хочу, чтобы он опять меня винил во всех бедах! Не хочу марать своими проблемами! — задохнулась от переполнявших эмоций, на глаза навернулись предательские слезы. — Он чуть не сбежал, поняв, что был не единственный… — чуть слышно выдавила из себя. — Думаешь Дарен сможет любить дальше любить,