Я натянула шорты для сна и выцветшую футболку.

– Ты бы им очень гордился. Он чувствовал себя плохо из-за того, что стал шафером. Говорил, что чувствует, как все думают о тебе. Но его речь была потрясающей.

Я опустилась на кровать рядом с шаром, пробегая пальцами по гладкому стеклу.

– Но ты ведь это знаешь, верно? Ты был там. Ты видел, как он говорил о тебе. Мы все говорили, всю ночь. Мы очень по тебе скучаем. Ты должен это знать.

Я шмыгнула носом, когда слезы упали на белое покрывало. Подняв с пола ноутбук, вставила в него компакт-диск. Заиграла первая песня – «Бунтарка», и я, свернувшись калачиком вокруг шара, прислушалась.

Я слушала, как девушка поет о том, какой она была развалиной, и о милом, благородном парне, который дал ей силы встать на ноги.

Я слушала, как девушка поет о любви, которая изменила ее навсегда, до глубины души.

Я слушала, как девушка поет о моментах, которые ускользают из пальцев, как песок, и о горе, таком глубоком, что оно почти утопило ее в океане слез.

Я слушала, как девушка поет о невероятной храбрости своей любви. Как даже в самом конце слабеющее сердце ее парня находило силы показать ей будущее, даже без него.

Я держала шар-вселенную, прижимая его к сердцу, и слушала, как девушка распадается на части в песне под названием «Маяк».

Когда я пела эту песню в клубах, она всегда становилась эмоциональным якорем, который тянул меня вниз и вызывал слезы. Я плакала в ночь записи – громко и надрывно, так, что у меня болел живот. Но слушая эту версию «Маяка», чистую, без фонового шума, я услышала нечто новое. Скрипку за печальным бренчанием одинокой гитары и ломающимся голосом девушки. Ее звук поднимался на октаву выше гитары, соединяясь в совершенной гармонии. На припеве голос взлетал вверх, но в живых выступлениях я всегда уходила вниз.

На этот раз я услышала голос надежды.

Когда последние ноты повисли в воздухе, а затем рассеялись, я почувствовала, как что-то в моем сердце изменилось. Успокаивающие объятия сомкнулись вокруг глубокой боли. Я подняла шар, пронесла его через всю комнату и поставила на подставку на комоде.

– Джона, – прошептала я, – кажется, мне стоит попробовать это. Я должна сейчас попытаться отпустить тебя. Потому что, я думаю, именно этого ты хочешь. Разве не так? Это ты пытался мне сказать. Не знаю, смогу ли я отпустить тебя полностью. Но сегодня собираюсь попробовать.

Я поцеловала кончики пальцев, положила их на шар, на его одинокую планету и кружащиеся созвездия.

– Живи среди звезд, детка. Ладно? – Мой голос надломился, но не сломался, и я улыбнулась сквозь слезы. – Ты свободен. Ты освободил меня.

Понимаю, что это всего лишь игра света и затуманенного слезами зрения, но клянусь, я видела, как люминесцентные завихрения миллионов звезд в стеклянном шаре вспыхнули ярче и все сразу.

Я закрыла глаза.

Глубоко вдохнула.

«Ты – вселенная…»

И выдохнула.

«Никаких сожалений, только любовь…»

И в потоках этого мягкого дыхания я прошептала Джоне: «Спокойной ночи, любимый. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя…»

«The Lighthouse» («Маяк»)

Два месяца спустя

Я написала:

Тедди. Угадай что?

Сдаюсь.

Я практически видела его самодовольную ухмылку. Поэтому закатила глаза и набрала ответ:

Ты даже не пытался.

На этой неделе будет киномарафон восьмидесятых по кабельному телевидению?

Почти так же потрясающе.

Я прикусила губу, не желая показаться хвастуньей, но он был первым человеком, с которым мне хотелось поделиться новостями.

Мой альбом «Shattered Glass». Он номер один на CDBaby и Beatport. И номер шесть в чарте iTunes.

Я скривилась и нажала кнопку «Отправить». Затем ухмыльнулась очень широко, увидев сообщение Тео.

Охренеть! Звоню…

Мобильник засветился, и я подняла трубку.

– Действительно охренеть!

– Это чертовски круто, Кейс.

– Спасибо, – проговорила я, дергая за ниточку на диванной подушке. Улыбка не желала сходить с лица. – Заняло некоторое время, чтобы альбом закрепился, но теперь загрузки по-настоящему устойчивы. Это безумие.

Грант и Фиби сказали, что «Маяк» и «Миллион мгновений» стали хитами.

– Черт возьми, да, – обрадовался Тео. – Тебе еще не звонили агенты?

– Нет.

– Позвонят.

– Грант считает, что видео на YouTube привлечет внимание. Он полон идей. Перед выпуском альбома он говорил только обо мне, гитаре и свечах в пустой комнате. Но теперь, когда появились деньги, он думает о резервуарах для воды и спецэффектах. Ты можешь в это поверить?

– Я действительно чертовски счастлив за тебя, Кейс.

– Спасибо, Тедди.