— Торжественный ужин через час, — радостно сообщилмне Леха.

— По какому поводу пирушка?

Он подошел ко мне, обнял за плечи, повернул к себе ипринялся неторопливо расстегивать пуговицы на костюме.

— Во-первых, ты приехала. А во-вторых… Ладно, я потомтебе скажу, что будет во-вторых…

…В час мы явно не укладывались.

Мне нравилось Лехино тело: оно было таким же торопливонатренированным, как и вся его стремительная жизнь. В этом-то и заключалосьглавное отличие Лехи от Быкадорова. Быкадоров был созерцателем, даже в любви.Он мог часами изучать мои руки и волосы, бродить пальцами по коже, сбиваться сглавной дороги и снова возвращаться на нее.

Титов был совсем другим: он моментально оценивал ситуацию имоментально выбирал стратегию. Он схватывал все на лету. На то, чтобы изучитьменя, у Быкадорова ушло несколько месяцев. Лехе же хватило одной — первой —ночи.

В разгар наших утех дверь в спальню приоткрылась, и напороге появился бизнесменчик.

— Черт! — унизительно взвизгнула я и попыталасьприкрыться простыней.

— Что такое? — недовольно спросил Леха, прочнозастрявший в моем теле. Он даже не подумал отодвинуться.

— Время. Агнесса Львовна уже приехала.

— Ладно. Через двадцать пять минут спускаемся.Бизнесменчик исчез, а я тотчас же накинулась на Леху.

— Твои люди могли хотя бы стучать! Свинствонатуральное…

— Прости-прости, — торопливо зашептал Леха, целуяменя. — Я как-то не подумал. Я скажу… Я распоряжусь.

Но злость моя куда-то улетучилась, стоило Лехе уткнуться вменя теплыми нетерпеливыми губами: чего еще ты ожидала от владельца небольшойимперии? Ему и в голову не придет таиться от собаки, или кошки, или улитки насклоне. Или от клопа-солдатика. А вся его челядь — клопы-солдатики и есть…

Через двадцать пять минут мы уже спускались по лестнице:Леха, обладавший фантастическим чутьем на время, ускорил темп и уложился ровнов двадцать три минуты. Еще две минуты ушли на тряпки. Косметику этот цейтнотявно не предполагал.

…За накрытым столом уже скучала Агнесса Львовна. Коротаявремя, она курила мятую “беломорину” — очевидно, в память о проведенных насвободолюбивых кухнях молодости и зрелости. Я не удержалась от улыбки: у материмиллионера были довольно странные вкусы.

— Добрый вечер, — поздоровалась я, неловко спрятавруки за спину.

Агнесса не удостоила меня и взглядом.

— Ты все-таки привез ее, — обратилась она к сыну.

— Мама!..

Должно быть, таким же образом они устраивали склоки из-заподобранного щенка в далеком детстве Титова.

Леха устроился напротив матери, на противоположном концестола, и принялся пожирать меня глазами. Я присела недалеко от Агнессы.Бизнесменчик откупорил бутылку с вином.

— Мне водки, Дементий. Как обычно, — ледяным тономпроизнесла Агнесса.

Карманный Дементий кивнул и плеснул водку в стопку АгнессыЛьвовны так же изящно, как намедни повышал ставки на аукционе. Водка в тяжеломхрустале сверкала так соблазнительно, что я решила присоединиться к Агнессе.

— Я бы тоже не отказалась, — невинным голосомсказала я. Агнесса поджала губы, а Леха широко улыбнулся мне.

Он поднял свой бокал и торжественно произнес:

— Сегодня знаменательный день. Я наконец-то заполучилее.

Лехина голая пятка коснулась моей ноги (под столом он ужеуспел сбросить туфли), и последнюю фразу я неосмотрительно отнесла к себесамой.

— Ты идиот, — парировала Агнесса. — Такиеденьги…

— Тебя ждет большой сюрприз, мама. Думаю, ты начнешьотноситься к Кате гораздо лучше, когда… Давайте сначала выпьем.

Агнесса махнула водку, как какой-нибудь прапорщик внутреннихвойск. Я последовала ее примеру.

Затем мы несколько минут молча работали вилками и челюстями.

— Чем вы занимаетесь, милочка? — спросила у меня Агнесса.

— У Кати галерея на Васильевском, — ответил вместоменя Леха.

— Я искусствовед. Специалист по прерафаэлитам.

Знаем мы, какой ты искусствовед, было написано на сморщенномлице Агнессы, специалист по оральному сексу и прочим извращениям, вот ты кто!..

— Это она тебе сосватала?

— Катя здесь ни при чем.

— Алексей, можно тебя на минутку? — наконец-торешилась Агнесса Львовна.

— Может быть, подождем конца ужина?

— Сейчас.

— Ну, хорошо, — его пятка, прощально скользнув помоей голени, опустилась вниз. Леха быстро надел туфли и вышел следом заматерью.

Агнесса даже не удосужилась прикрыть двери, чтобы еще большеунизить меня. Я меланхолично жевала мясо и слушала весьма нелицеприятныйразговор матери и сына.

— Она что, здесь жить собирается? — фальцетом пропищалаАгнесса.

— Я сам ее пригласил.

— Зачем?

— Потому что я так хочу. Хочу, чтобы она была здесь… Сомной. Мне она нравится. Очень нравится…

— У тебя было столько приличных девушек, но ни одну изних ты не привозил сюда… Людочка, дочь Ираиды Германовны, она так по тебеубивалась…

Бедная Людочка, пай-девочка, аспиранточка и наследницаправозащитного движения, судя по интонациям Агнессы. Я снова налила себе водки,поднялась из-за стола и отправилась к двери. Голоса Лехи и Агнессы Львовнызазвучали явственнее.

— В гробу я видел твою Людочку. Катя останется.

— Ты давно ее знаешь?

— Это имеет какое-то значение?

— Поверь своей матери. Она типичная охотница занаследством. Хочет прикарманить и тебя, и твои деньги. Может, ты и женишься наней, не приведи господи?

— Может, и женюсь.

Я едва не хлопнулась на пол. Неожиданный поворот, ничего нескажешь.

— Я не позволю… Приводишь в дом какую-то шлюху…

Пора вмешаться. Я толкнула дверь ногой и обворожительноулыбнулась.

— Я не шлюха, Агнесса Львовна, я специалист по прерафаэлитам.А что касается денег… я достаточно обеспеченный человек, поверьте. Все вашиденьги останутся при вас. Так что вы всегда сможете пожертвовать на нуждыпострадавшим от политических репрессий.

Лицо Агнессы пошло пятнами.

— Хамка!

— Мне тоже очень приятно познакомиться с вами поближе.

Леха, взиравший на нашу перебранку с веселым удивлением,поднял руки.

— Ну, хватит, девочки. Сейчас вы забудете все дрязги,обещаю вам. Идемте.