– Вы не правы, – возразил Пуаро. – В таких делах важна неэнергия, а хитрость. На теннисе можно встретить кого угодно – это весьмаполезно. А вот и мистер Кеттеринг.

Дерек подошел к ним. Он выглядел встревоженным и сердитым,словно что-то его расстроило, и довольно сдержанно поздоровался с Найтоном.Только Пуаро, казалось, не ощущал напряжения в атмосфере и непринужденноболтал, щедро раздавая комплименты.

– Вы удивительно хорошо говорите по-французски, мистерКеттеринг, – заметил он. – Настолько хорошо, что при желании могли бы сойти зафранцуза. Среди англичан такое встречается редко.

– Я этому завидую, – сказала Кэтрин. – Чувствую, мойфранцузский звучит чудовищно по-английски.

Они заняли свои места, и Найтон сразу же увидел своегобосса, подающего ему знаки с другой стороны корта. Он отошел поговорить с ним.

– Мне нравится этот молодой человек, – промолвил Пуаро,лучезарно улыбаясь вслед удаляющемуся секретарю. – А вам, мадемуазель?

– Мне тоже.

– А вам, мсье Кеттеринг?

На языке у Дерека явно вертелся дерзкий ответ, но онсдержался, словно в прищуренных глазах маленького бельгийца его что-тонасторожило.

– Найтон – отличный парень, – отозвался он, тщательноподбирая слова.

На момент Кэтрин показалось, что детектив выглядитразочарованным.

– Он ваш большой поклонник, мсье Пуаро, – сказала она ипередала ему слова Найтона. Ее позабавило то, как маленький человечек выпятилгрудь с притворно скромным выражением лица, неспособным обмануть никого.

– Это напомнило мне, мадемуазель, – внезапно сказал он, –про одно дельце, о котором я хотел с вами поговорить. Когда вы беседовали впоезде с этой бедной леди, то, по-видимому, уронили портсигар.

Кэтрин выглядела удивленной.

– Не думаю, – ответила она.

Пуаро вынул из кармана портсигар из мягкой голубой кожи сзолотым инициалом «К».

– Это не мой, – покачала головой Кэтрин.

– О, тысяча извинений! Несомненно, портсигар принадлежалсамой мадам, а «К» означает «Кеттеринг». Мы сомневались, так как у нее всумочке был другой портсигар, и казалось странным, что у нее их два. – Онвнезапно обернулся к Дереку: – Полагаю, вы не знаете, принадлежал этотпортсигар вашей жене или нет?

Дерек казался сбитым с толку.

– Н-не знаю, – запинаясь, ответил он. – Думаю, что да.

– А он случайно не ваш?

– Конечно нет. Если бы он был мой, то вряд ли находился бы умоей жены.

Лицо Пуаро стало бесхитростным, как у ребенка.

– Я подумал, что вы могли обронить его, когда были в купевашей жены, – простодушно объяснил он.

– Меня никогда там не было. Я уже дюжину раз повторял этополиции.

– Тысяча извинений, – виновато произнес Пуаро. – Простомадемуазель упоминала, что видела, как вы туда входили.

Он умолк со смущенным видом.

Кэтрин посмотрела на Дерека. Его лицо побледнело, но,возможно, ей это только показалось. Он рассмеялся, и его смех звучал достаточноестественно.

– Вы ошиблись, мисс Грей. Со слов полиции я понял, что моекупе находилось через дверь или две от купе моей жены, хотя тогда я об этом неподозревал. Должно быть, вы видели меня входящим в мое собственное купе. –Дерек быстро встал, заметив приближающихся ван Олдина и Найтона. – Мне придетсявас покинуть, – сказал он. – Общества моего тестя я не вынесу ни за какиеденьги.

Ван Олдин вежливо поздоровался с Кэтрин, но явно пребывал вдурном настроении.

– Вижу, вы любите наблюдать за игрой в теннис, мсье Пуаро, –проворчал он.

– Очень люблю, – безмятежно подтвердил тот.

– Хорошо, что вы во Франции, – заметил миллионер. – Мы, вШтатах, сделаны из другого теста. Для нас дела важнее удовольствий.

Пуаро отнюдь не выглядел оскорбленным. Он дружески улыбнулсяразгневанному собеседнику:

– Умоляю вас, не сердитесь. У каждого свои методы. Мненравится сочетать полезное с приятным. – Глянув на Найтона и Кэтрин, которыеоживленно беседовали, детектив удовлетворенно кивнул и тихо добавил: – Я здесьне только для развлечения, мсье ван Олдин. Обратите внимание на высокогоседобородого старика с желтоватым лицом, который сидит напротив нас.

– Ну и что?

– Это мсье Папополус.

– Грек?

– Совершенно верно. Широко известный торговец антиквариатом,имеющий маленький магазин в Париже, но полиция подозревает, что он занимаетсяеще кое-чем.

– Чем же?

– Скупкой краденых товаров, особенно драгоценностей. Емуизвестно все, касающееся изменения формы или оправы драгоценных камней. Онимеет дело с самыми высокопоставленными особами Европы и самым низкопробнымотребьем преступного мира.

Миллионер посмотрел на Пуаро с внезапно пробудившимсяинтересом.

– Ну и?… – протянул он с новыми нотками в голосе.

– И вот я, Эркюль Пуаро, – детектив драматическим жестомударил себя в грудь, – спрашиваю себя: зачем мсье Папополус неожиданно прибыл вНиццу?

На ван Олдина его слова произвели впечатление. На какое-товремя он усомнился в Пуаро, подозревая, что маленький человечек всего лишьпозер. Теперь же вернулся к первоначальному мнению.

– Я должен извиниться перед вами, мсье, – прямо заявилмиллионер.

Пуаро отмахнулся от извинений.

– Ба! – воскликнул он. – Это не имеет значения. Лучшепослушайте, какие у меня для вас новости.

Ван Олдин выжидающе посмотрел на него.

– Я знал, что это вас заинтересует, – кивнул детектив. – Каквам известно, граф де ля Рош находился под наблюдением после беседы с судебнымследователем. На следующий день полиция во время его отсутствия обыскала виллу«Марина».

– И нашла что-нибудь? Держу пари, что нет.

Пуаро отвесил легкий поклон:

– Ваша проницательность вас не подвела, мсье ван Олдин. Онине нашли ничего подозрительного. Этого и следовало ожидать. Граф де ля Рош, какгласит ваша выразительная идиома, не вчера родился. Он весьма хитрый джентльменс большим опытом в делах такого рода.