домашней хавроньи она ничем особо не отличалась, только вид имела несколько спортивный, что домашнему поросёнку совсем не к лицу, да шкура на ней болталась, словно пальто с чужого плеча на четыре размера больше, чем надо. Это и понятно: для изменения заражённых требуется много энергии, вот всё накопленное сало в эту энергию и переработалось. Но никаких костяных наростов, когтей и увеличенных клыков еще не появилось – изменения не зашли так далеко.

В общем, Маньяка атаковал поросенок беговой спортивной серии, модель «слёзы хохла» (сала, как уже говорилось выше, в этом поросёнке искать бесполезно). Проще говоря – обычный бегун, произошедший из домашней свиньи. Атаковал бегун бесхитростно в лоб. И такая тактика была вполне обоснована – как бы не исхудала свинья, массу она всё же имела вполне достаточную, чтоб сбить человека с ног. А дальше у не вооруженного человека нет никаких шансов – шкура у свиньи прочная, челюстной аппарат развит хоть и хуже, чем у хищника, но гораздо лучше, чем у человека. Да и не способен мозг слаборазвитого зараженного придумать какую-либо более сложную тактику. Таким же образом атакуют все бегуны, в том числе произошедшие от человека, хотя шансов на успех у них, по понятным причинам, гораздо меньше.

Маньяк как опытный тореадор в последний момент ушёл с траектории движения бегуна, развернувшись на полоборота, и ударил животину топором по шее, перерубив хребет. Перерождённый свин зарылся пяточком в землю и издох. А Маньяк довольно улыбнулся. Нет, радовался он не очередному убийству, хотя для человека с таким именем это было бы не удивительно - радовался Маньяк новому оружию.

Любовь мужчин ко всякого рода колющим, режущим и стреляющим штуковинам трудно переоценить – к ним питают слабость в той или иной степени все представители мужского рода. За редким исключением, но в противовес ему можно сказать, что и женщины среди фанатов оружия встречаются. Мужская любовь к оружию обусловлена историей и культурой и закреплена на генетическом уровне: сотни тысяч лет мужчина являлся охотником, воином и защитником. И только в последние лет сто стал дизайнером, программистом или парикмахером (да-да, тот самый парикмахер, который с традиционной сексуальной ориентацией, никому не нужен нахер).

С огнестрельным оружием у Маньяка сложились сложные отношения или, проще говоря, отношения не сложились. Зато холодное оружие Маньяк любил всей душой. Новые топоры ему сделали в кузнице в Норе, и Маньяк отдал за них солидную сумму – пришлось выдержать нелёгкий бой с собственной жабой, которая ругалась на транжиру-хозяина и грозила придушить того в самом ближайшем будущем. Но топоры вышли отличными: вес и длина подобраны под руку и силу Маньяка, причём один топор под левую, а другой под правую (для этого, по словам оружейника-изготовителя, даже пришлось делать специальные вставки из тяжёлых металлов); скруглённые лезвия хищно поблескивают заточенной кромкой, а остальная поверхность зачернена; на одном топоре с обратной от лезвия стороны - заточенный трёхгранный шип, на другом - боёк как на молоте, что позволяет, исходя из ситуации, и оглушать врага, не проливая крови, и эффективней пробивать броню; рукояти топоров покрыты специальной тканью, чтоб не скользили в руках, даже будучи пропитаны кровью. Словам, не оружие, а загляденье.

Споранов свинский бегун Маньяку не оставил, что, впрочем, не сильно его опечалило – к нему уже приближалось еще два бегуна, и тоже свинских. И погибли они схожим образом – были обойдены в манёвре и зарублены. Споранов не нашлось и в них, что подтвердило предположение Маньяка о том, что твари являлись обычными бегунами, не больше. Такая скудность на трофеи для столь низкоранговых зараженных характерна.

Странность в другом – простые бегуны атакуют Маньяка. Раньше, насколько заметил Маньяк, его атаковали заражённые рангом от спидера и выше, причём спидеры далеко не всегда. Маньяк полагал, что это и есть его дар Улья, просто активируется он сам, бывают и такие дары. Самый сильный, о котором слышал Маньяк, это неуязвимость к любым повреждениям на три секунды, которая активируется сама в момент смертельной угрозы жизни. Рейдер с таким даром говорил, что раньше у него была только одна секунда, но он подкармливал свой дар горошинами, и со временем продолжительность действия увеличилось в три раза. Но после окончания действия дара ему нужно время на восстановления. Сколько - он, конечно же, не уточнял. Кто станет разглашать такую важную информацию о себе? Он и про сам дар-то рассказал, потому что это и так стало известно всем присутствующим – они это просто увидели.

Но Маньяк-то последние дни провёл в стабах - сначала в Норе, потом в Роке, где заражённые его не видели – дар точно успел бы восстановиться. А судя по отсутствию трофеев и внешнему виду, свинки точно были бегунами, и дар на них не сработал… Или он работает только на заражённых, которые произошли от людей? В общем, Маньяку было понятно одно - что ничего не понятно и нужно искать легендарного знахаря.

Размышляя о даре и свинском поведении свиней-бегунов (атакуют его, приходится их убивать, тратить время и силы, а добычи нет – ну не свинство ли?), Маньяк перелез высокий кирпичный забор, окружающий богатый дам. Да что там дом – настоящий особняк. Маньяк думал, что в богатом доме найдется чем поживиться. Например, оружие для защиты себя и своего имущества или, на худой конец, для охоты. Но в доме ничего интересного не оказалось, если не считать пары хороших горных велосипедов.

Меломан, на прощание пожелав Маньяку удачи, почему-то назвал его сталкером. А сталкерами обычно называют тех рейдеров, которые ищут на перезагрузившихся кластерах что-то ценное, оружие, например. И эта мысль прочно обосновалась в голове Маньяка.

Надежды Маньяка на особняк не оправдались, и он отправился обыскивать остальные дома. Маньяк почему-то считал, что в деревнях у людей должно быть оружие, хотя бы охотничье. Не у всех, конечно, но у многих. Видимо, в память врезалась шутливая поговорка «тяжело в деревне без обреза».

Он обыскивал дом за домом, но ничего стоящего внимания не находил. А по дороге от дома к дому на него нападали заражённые. В основном на стадии развития бегуна, хотя попалось и пара лотерейщиков. И даже один топтун – как раз на выходе из особняка. Он тоже раньше был свинкой и попытался протаранить Маньяка, но тот высоко подпрыгнул, и топтун врезался в крепкий кирпичный забор, находившийся за спиной Маньяка. А потом ему на спину упал Маньяк. И ударил заражённого топором в затылок. Как раз