– Расстроена? Это ты должен быть расстроен! – воскликнула она. – А я уничтожена, разорвана на куски и пущена по закоулочкам. Меня просто нет! – Она всплеснула руками. – О чем ты думал, когда скрыл от меня свое маленькое приключение, эту поганку Малинину? Что ты ей сделал такое, отчего она готова сдать тебя со всеми потрохами? Поматросил и бросил? А может, сделал ей ребенка и не пожелал жениться? Или занял у нее деньги и забыл про долг? Отвечай, не молчи! Почему так получилось?

Двое парней из конвойной службы оставили в покое карты и с беспокойством уставились в конец коридора, туда, где разворачивалась полная страсти сцена.

– Слушай, зачем ты разрешил адвокатессе захватить с собой портфель? – сказал один. – Вдруг у нее там шило или отвертка? Щас как даст ему промежду глаз… А нам с тобой отвечать придется.

– Так кто ее знает, – выпятил губу второй, – с виду-то вроде приличная. С чего вдруг она так разошлась?

– Ох, бабы… – покачал головой первый. – Что у них за манера, горлом брать? Вот если я когда-нибудь за решетку попаду, пусть меня защищает нормальный адвокат. Я хотел сказать, мужчина.

– Сплюнь! – посоветовал другой.

Оба охранника постучали по столу…

– Я думал, что о нашей связи с Норой никто не догадывается, – признался Дмитрий. – Для меня сегодняшнее появление полная неожиданность.

– Как видишь, только ты был слеп! Ты хотя бы понимаешь, что твоя милая любовница набросила сейчас тебе веревку на шею, предварительно как следует натерев ее мылом?

– Я не знаю, какая муха ее укусила, – развел руками Серебров. – Зачем она все наши разговоры выложила судье?

Лиза оторопела.

– Постой-ка! Ты хочешь сказать, что такие разговоры между вами на самом деле были? Она не оговорила тебя?

Серебров замялся.

– Ну, все не совсем так… Нора, конечно, сгустила краски…

– Значит, ты и правда обсуждал с ней планы убийства Инги? И тот случай со спасательными жилетами, и нелепица с падением с высоты имели место в действительности? Она ничего не придумала?

Дмитрий, видя взволнованность своего адвоката, и сам не на шутку разволновался.

– Подождите, Лиза! Постойте, Елизавета Германовна! – Он ухватился руками за решетку. – Да все было, но не так, как вы думаете. У меня не хватило бы силы духа убить Ингу. Конечно, она меня раздражала. При ней я ощущал себя полным ничтожеством, жалким червяком! Кто бы на моем месте не мечтал о реванше? Она всегда была такая самоуверенная, дерзкая. В наших отношениях она была мужчиной, я ей беспрекословно подчинялся. Я сходил с ума в ее доме, где все, от управляющего до последней судомойки, насмехались надо мной, подглядывали, подсматривали, а потом делились сплетнями на кухне. Конечно, я завел любовницу! Мне хотелось почувствовать, что я еще живой, что могу поступать как хочу, а не так, как требует Инга. Изменяя, я словно мстил ей. И потом не так тяжело переживал стычки с ней. «Ничего, дорогая, – говорил я про себя. – Ты можешь разоряться, сколько тебе будет угодно. Но я догадываюсь, каково было бы тебе узнать, насколько мне противно твое стареющее тело. Настолько, что я с отчаяния бросаюсь на твоих смазливых маникюрш!» Да, я строил планы мести: душил ее, сбрасывал с высоты, топил в ванне… Мне хотелось заглянуть в ее глаза и увидеть животный страх, услышать мольбы о пощаде. Но, к сожалению, я малодушен и труслив. Я боялся бросить ей открытый вызов и поэтому был бы благодарен судьбе, если бы с ней что-нибудь случилось.

– Почему же ты молчал? Почему не рассказал мне все? – спрашивала Лиза, не особо, впрочем, понимая, что принесла бы защите его откровенность.

– Но вы ведь не думаете, что я виновен? – заглянул Дмитрий адвокату в глаза. – Честное слово, я Ингу не убивал! Убивать в мыслях – это ведь не наказуемо, да?

– Мне нет дела до твоей виновности или невиновности! – воскликнула Лиза. – Я должна была защищать тебя в любом случае. Но ты скрыл от меня важную информацию и выставил нас на посмешище. Кто, скажи, теперь поверит в твою невиновность, если ты сам не отрицаешь того, что выбалтывал чертовой маникюрше свои кровожадные замыслы?

– Действительно, глупо получилось. Но я вовсе не признавался Норе в том, что совершил убийство! – Костяшки на его руках, вцепившихся в прутья, побелели. – Откуда она все это взяла: кочергу, карьер? Мерзкая девчонка меня оговорила! Всегда от нее были одни проблемы. Даже маникюр она делать толком не умела. Но вы должны мне верить!

– А сам-то ты себе веришь? – спросила Лиза и, резко развернувшись, пошла прочь от клетки.

– Постойте, я вам еще не все рассказал! – с отчаянием крикнул ей вслед Серебров. – На руке у Норы я заметил сегодня браслет. Он принадлежал Инге. Не знаю, откуда она его взяла, но все это очень странно.

– Откуда взяла? – вспылила Лиза, оглянувшись на мгновение. – Да мне-то какое дело! Нашла, украла, купила… Не имеет значения! Защита рушится, а тебя интересует судьба какого-то барахла. С меня хватит!

– Постойте. Ну вы же мой адвокат, вы просто обязаны мне верить! Если вы откажетесь от защиты, я…

– Выведите меня отсюда, – сказала Лиза, приблизившись к столу, за которым по-прежнему сидели два охранника. – Мне немедленно нужно на воздух…

– Нора, Нора, что же ты со мной сделала? – держась за голову, бормотал Дмитрий. – Убить тебя мало!

Но что было толку взывать к той, которая, не моргнув глазом, сдала его суду и удалилась, покачивая крутыми бедрами… Она ушла из зала, даже не обернувшись. Словно с человеком, сидевшим за стеклом, ее связывало шапочное знакомство, какое-то мимолетное воспоминание, столь незначительное, что едва ли заслуживало прощального кивка головой, какого-нибудь знака. Хотя на кой черт сдались ему какие-то ее знаки, если она хладнокровно погубила его? Причем ладно, если бы по глупости, из чувства страха или каких-то других понятных побуждений. Но она давала показания так, словно делом всей ее жизни было засадить его пожизненно за решетку, выбросив из памяти все, что с ним связано.

Дмитрий, по совету адвоката, пытался вспомнить, чем он так насолил Малининой, что вызвал у нее неуемную жажду мести, но так и не смог. Между ними не было клятвенных обещаний и брошенных детей. Говорил ли он ей, что любит? Вроде да. Что женится? Тоже. Но обещания могли сбыться только в одном случае – если умрет Инга. Нора об этом знала и желала смерти Серебровой едва ли меньше, чем он. Именно она подстегивала его хлестким словом и хитрым советом. А теперь что же? Она осталась на свободе, там, где суетятся и бегут по своим делам люди, несутся по магистралям машины, где покупают красивую одежду и пьют дорогое вино, влюбляются, женятся, изменяют, а он оказался в убогом мире с перевернутыми представлениями, скудной пищей, электрическим светом по ночам и бесконечными воспоминаниями. Кто виноват?

Ах, если бы судьба подала ему какой-нибудь знак тогда, в тот день, когда он встретил ее…