и бросил свою половину монеты в Никс. Монета с шипением вошла в воду, и в ту же секунду призрак растворился, превратившись в голубое облачко. Ветер быстро унес его прочь. Призрак внес свою плату и выбрал загробный мир. Мне стало жаль его: я думал, что он совершил ошибку. Тот, кто уходит в ту бесконечную пещеру, не обретает свободу, а капитулирует.

– Следующий! – крикнул солдат, стоявший на ступеньках, и тогда я заметил у основания колодца две фигуры в черных костюмах. Я подошел поближе, чтобы рассмотреть их знаки различия.

Эти люди, похожие на аркийцев, о чем-то деловито бормотали, указывая куда-то в подтверждение своих слов. Они внимательно и, похоже, с легким удивлением разглядывали очередь. На груди у каждого вышитый золотыми нитками красовался герб: женщина с весами в руках и звезда. Эти двое были обриты наголо, и из-под воротников на их щеки ползли черные татуировки.

– Господа? – начал я. – Не могли бы вы уделить мне немного времени…

– Эй! А ну сдай назад, тень! – крикнул один из них и толкнул меня в лицо рукой в перчатке. Его голос вызвал небольшое волнение в очереди.

– Не подходи! – завопил другой. – Назад, я сказал! Вот так лучше. Что у тебя за вопрос?

– Ну, господин…

– Для тебя я проктор, полужизнь!

– Я… – Я понятия не имел, что означает слово «проктор», но предположил, что это слово – название должности. Возможно, оно как-то связано с Кодексом. Моя любовь к службам правопорядка почти равнялась нулю, и почти всю мою жизнь люди этого типа были моими врагами. А теперь я надеялся, что они станут моими союзниками. – А что именно вы… ээ… проктите?

Мужчины усмехнулись.

– Ты тут недавно, да?

– Не могу понять, он ведь такой голубой.

Увидев мое недоумение, первый мужчина вздохнул.

– Тень, мы занимаемся поддержанием порядка – той малой его части, которая еще осталась. Следим за тем, чтобы никто не доставлял людям неприятностей – вот как ты сейчас.

– Я не доставляю неприятности, а хочу сообщить об убийстве. Моем убийстве. И о незаконном порабощении.

Прокторы закатили глаза.

– Все тени так говорят.

– Но это серьезное дело. Меня продал человек по имени «босс Темса». Он – отъявленный душекрад…

Кожаная перчатка с нашитыми на нее медными пластинами ударила меня прямо в грудину. Я пошатнулся; половина содержимого корзины высыпалась на землю.

Прокторы снова облокотились о стену колодца.

– Иди и встань в очередь у входа в Палату, как и все остальные. Или, если у тебя есть наводки на какого-то определенного босса, найди дознавателя. Мы ничего не можем сделать.

«Вы можете заняться своей работой прежде всего», – подумал я. Это было бы чудесно. Я подозревал, что в Араксе преступники зарабатывают куда больше, чем служители правопорядка.

– А где эта Палата? – спросил я, уже отступая.

Один из прокторов ткнул большим пальцем на восток, указав на точку среди башен из камня и мрамора. Ничего даже отдаленно не напоминало палату. Я вдруг заметил, что солнце быстро поднимается, и понял, что в моем распоряжении осталось меньше часа.

Решив не благодарить ленивых идиотов, я поспешно двинулся на запад. Мне вдруг пришла в голову мысль о том, что даже минутное опоздание может стать для Векса поводом избавиться от меня. Я помчался по рынкам и базарам, показывая список всем, кого встречал, отмечая слова, которые я не понимал. Люди фыркали, плевались и махали на меня руками, и в конце концов я прекратил поиски, чтобы не терять времени. Не выполнив поручение полностью и, следовательно, не победив Векса, я изо всех сил бежал сквозь толпы, радуясь тому, что запомнил облик башни Хорикс.

Когда я, шатаясь, прошел через арку во двор, чувствуя себя затравленным и невидимым, Векс спокойно поджидал меня. Два других призрака уже вернулись. К их парам вокруг лица и рук цеплялась пыль; на балахоне одного из них растеклось ярко-красное пятно. У их ног лежали корзины.

– Посмотрим, чего ты добился, Джеруб! – воскликнул Векс и улыбнулся, показав голубые зубы.

Я поставил на землю корзину и завернутую в папирус глину, а затем отошел, позволяя ему осмотреть их.

– Последние несколько вещей я не достал, – сказал я.

Векс удивленно посмотрел на меня.

– Вот как? – Он показал мне список, тыкая пальцем в странные слова. – Ты не приобрел дополнительное уважение? – Тук. – Смирение? – Тук. – Повиновение? – Тук.

Мне захотелось закатить глаза.

– Похоже, обрел.

– Рад это слышать. – Он протянул руку, и я положил в его ладонь оставшиеся у меня монеты. – Хм. Результат не очень впечатляет.

Векс заставил нас ждать четвертого призрака, дав ему почти час сверх назначенного срока, после чего сделал знак стоявшему рядом солдату. Тот принес холщовый мешок, и из него была извлечена половина медной монеты пропавшего призрака. Я разглядел сломанную печать – корону с шипами, монету и вырезанный на ней символ – имя призрака. Я смотрел на мешок, прекрасно понимая, что моя половина монеты лежит там. Я мог бы выхватить его и убежать. Стать свободным призраком. Носить белое перо на груди.

Векс достал необычный пинцет с зазубренными зубцами на «челюстях» и сдавил им половину монеты.

Заскрипел металл, в который впились зубцы пинцета.

Довольно долго ничего не происходило. Двое призраков и я морщились, но не слышали ни воплей, ни топота ног.

Векс нажал сильнее, согнув монету и сделав в ней вмятину. Заклинание, казалось, протестовало. Именно тогда послышался вопль – не из-за пределов дворика, как мы ожидали, а из башни. Затем появился столб пыли, и призраки в балахонах начали вытаскивать на свет обмякшие тела, покрытые кровью и запекшимся песком.

– Позовите врача! – завопил призрак с огромной бородой.

На секунду Векс застыл, уставившись на погнутую монету, словно именно она стала причиной хаоса. Но затем он понял, что это не так, и крикнул стоявшему рядом со мной призраку:

– Беги за врачом!

Во двор вытащили четырех человек, раздавленных чем-то тяжелым. Это были охранники, люди Калида, и кольчуги их не спасли. Во мне вдруг возник какой-то болезненный интерес к ним. Я понял, что отличаюсь от них только тем, что у меня нет тела, сложно устроенного куска мяса.

Пустой взгляд ближайшего мертвеца завораживал. Его зрачки были расширены, по белкам к темному центру тянулись раздутые вены. Говорят, что глаза – зеркало души, и, возможно, это так. Я представил себе, как призрак охранника, оказавшийся в ловушке за зеркалами глаз, бьется о них, словно пленник о прутья решетки.

– С дороги, тень!

Еще двоих бросили в общую кучу. Эти еще стонали, и я принялся их разглядывать.