– Тебе лишь бы пошуметь! А это, между прочим, вполне респектабельное заведение.

– Вот тут, Галчонок, ты права. И наши неизвестные пока противники тоже вряд ли склонны слишком афишировать свое присутствие. Иначе с нами могли бы поговорить уже в холле. А так, скорее всего, поджидают в номере. – Гера задумался.

– Ну, и шарахнем от входа всей огневой мощью! Пока враг не ожидает и собирается все втихомолку провернуть.

– Да-да-да… Непременно шарахнем. Когда потребуется. А пока, Толя, попытаемся выяснить, кто и чего от нас хочет. И каким способом собирается этого добиться.

Анатолий несогласно замотал головой и открыл было рот, но Талеев предупреждающе поднял руку:

– Мы с Алексеевой зайдем в номер Редина с «парадного входа», а ты подстрахуешь нас извне. Гостиница трехэтажная, попасть на балкон с крыши для тебя не составит труда. Только не торопись вмешиваться! Дождись моего сигнала, и тогда уж… по обстановке.

– Яволь, мон женераль!

– Тьфу ты, полиглот… Работай!

В четвертую справа по коридору дверь третьего этажа журналист негромко постучал костяшками пальцев и на всякий случай отступил в сторону от дверного проема. Дверь распахнулась тут же. На пороге стоял молодой мужчина до тридцати лет в дорогом светлом костюме и легкой фиолетовой рубашке. Он не улыбался, но был предельно приветлив:

– Здравствуйте, господин Талеев, проходите, пожалуйста! – И отступил в сторону.

Русский язык был для него, несомненно, родным. Журналист ответил жестом «Только после вас!», на что мужчина легко пожал плечами и, повернувшись спиной к гостям, первым прошел в номер. Гера, а за ним Гюльчатай вошли следом. В небольшом помещении находились еще три человека: двое мужчин расположились на диване, а третий неподвижно замер у окна лицом к вошедшим.

Открывший дверь повернулся и произнес:

– Я…

Договорить ему не дала Галина, выступив из-за спины Талеева:

– Вы – атташе по вопросам двустороннего культурного сотрудничества российского посольства в Германии.

– О, у госпожи Лейлы прекрасная память! Прошу вас, присаживайтесь. – Он жестом указал на стулья у стола и, дождавшись, когда сядет девушка, занял свободное место. – Несмотря на мой дипломатический статус, я выскажусь предельно определенно, тем более обращаясь к соотечественникам. Прежде всего, не стану убеждать вас в случайности нашего здесь появления. Нам известно направление ваших… э… усилий, и мне поручено поделиться с вами кое-какой полезной информацией. Капитан 2-го ранга Редин, как вы уже, наверно, догадались, больше не проживает здесь, – мужчина обвел взглядом номер, – он завершил свои рабочие функции в… одном из местных научных центров. Его служебная командировка закончена, и в данный момент он находится на пути в Россию.

Мужчина замолчал и выжидающе посмотрел на журналиста. Талеев внимательно оглядел каждого из присутствующих в помещении людей. «Два блондина на диване – бойцы: держатся настороженно, мощная фактура, удобная одежда свободного покроя. Наверняка вооружены. У окна – старший группы. И по возрасту, и по положению. Сколько еще бойцов за закрытой дверью смежной спальни и в ванной? Наверное, по одному. Еще кто-то тихо прикрыл за нами входную дверь. Получается семеро, включая атташе. Да, серьезно подготовились ребята».

– А во-вторых?

– Простите, что?

– Вы сказали «прежде всего»…

– Ах да, конечно. Я уполномочен, – атташе подчеркнул это слово, и голос его зазвучал громче, в нем появились строгие, если не сказать, угрожающие нотки и приказные интонации, – предложить вам осуществить свою встречу с Рединым уже на территории нашей страны. И для этого незамедлительно покинуть пределы Германии. Со своей стороны я как официальный дипломатический представитель России не только обеспечу ваш беспрепятственный выезд, но и гарантирую, что местные власти не станут впредь предпринимать никаких активных действий для обнаружения и розыска действительных виновников «изящных шалостей» в полицейском управлении, разгрома «Студии загара» в Мюнстере и взрыва заправочной станции на федеральной трассе.

«Так значит, ты еще не знаешь о мобильном дорожном патруле!» Талеев слегка покрутился на стуле и отметил, как тут же отреагировали бойцы на диване, подогнув колени и наклонившись вперед, готовые мгновенно сорваться с места.

– Я благодарен вам за действительно полезную информацию. Встречу с Рединым, конечно, придется отложить, но дела на медицинском конгрессе…

– Нет у вас там никаких дел! – резко оборвал журналиста атташе. Похоже, он посчитал официальную часть законченной и громко распорядился: – Сейчас мы захватим по дороге вашего «случайно отставшего» друга, пройдем в наш служебный автомобиль и отправимся в ближайший аэропорт. Не советую предпринимать никаких опрометчивых действий: эти люди из службы безопасности получили очень жесткие инструкции в отношении всех вас.

Гера оглянулся на Алексееву, одними глазами указал на входной коридор с дверью в душевую и санузел, а сам резко поднялся со стула, отклонившись на целый шаг в сторону смежной спальни. Одновременно он очень громко проговорил:

– Я никуда не собираюсь ехать! Как свободный журналист, настаиваю…

Ни для кого из присутствующих, включая самого говорившего, не было интересно, на чем может настаивать свободный журналист. Два бойца подскочили с дивана, как на пружинах, и сделали шаг в сторону Талеева, но на их пути неожиданно оказался стул, на котором журналист только что сидел. Пустяковая преграда, мгновенно сооруженная Герой, задержала бойцов не более чем на полсекунды, но этого времени как раз хватило, чтобы он оказался у открывающейся вовнутрь двери спальни. Столкновение с выходящим оттуда еще одним бойцом произошло точно на пороге. Но если журналист был к нему максимально готов, то для бойца оно стало полной неожиданностью. Он не успел ни отступить в сторону, ни сгруппироваться и от сильнейшего толчка в грудь отлетел к изголовью кровати, уронив на пол большое овальное зеркало в деревянной раме и опрокинув прикроватную тумбочку.

В условиях ограниченного объема помещения одержать верх в схватке с несколькими противниками могли помочь только неожиданные, непредсказуемые действия. Поэтому Талеев не скрылся в глубине спальни, как того наверняка ожидали два его преследователя, а бросился, разворачиваясь уже в полете, в ноги ближайшему из них.

В этот момент внимание всех участников событий оказалось привлечено резким шумом выбиваемого окна, выходящего на наружный балкон. Вместе с тучей стеклянных осколков в номер влетел Анатолий, запутавшись в белой тюлевой занавеске. Именно влетел, потому что его тело двигалось параллельно полу, а прижатые к животу ноги начали как раз стремительно распрямляться. На пути этого живого метеора оказался старший группы захвата. Он успел только сделать один шаг от окна, где находился во время короткого разговора, как ему в спину ударили с огромной силой две обутые в тяжелые ботинки Толины ноги.

Последствия такого эффектного появления на арене боевых действий оказались потрясающими: старший группы в результате полученного ускорения приобрел мощную кинетическую энергию, благодаря которой не только свернул на бок увесистый стол, но и сбросил со стула оторопевшего атташе, в обнимку с которым и завершил свой вынужденный перелет где-то между гнутых ножек гостиничного дивана у противоположной стены.