«Мы прерываем утренний выпуск «Новостей» для экстренного сообщения.

Сегодня ночью в своем загородном доме скоропостижно скончался помощник президента Российской Федерации Владимир Викторович Алексахин. Прибывшая по телефонному вызову вдовы покойного бригада врачей-реаниматологов «Скорой помощи» констатировала смерть… в результате этого произошел отрыв тромба… закупорена одна из главных сердечных артерий… Алексахин скончался в течение нескольких минут, еще до приезда врачей…

Владимиру Викторовичу было всего 43 года. Последнее время он занимал должность… жалобы на здоровье… напряженная работа на ответственном государственном посту… Жена и двое детей… Невозместимая утрата…

Прощание с Владимиром Викторовичем Алексахиным и гражданская панихида состоятся…»

Журналист Талеев в непривычно строгом черном костюме стоял во втором ряду пришедших на гражданскую панихиду людей в одном из служебных помещений Кремля. Зала была небольшая, и значительную ее часть занимал расположенный посередине на специальных подставках гроб с телом усопшего. Народу было немного, практически все – из Администрации Президента и представители правительства России, бывшие сослуживцы Владимира Викторовича и его немногочисленные родственники. Отдельной группой расположились работники СМИ.

Минут через сорок в зале появились президент и премьер-министр в сопровождении незначительного числа охранников. Началась гражданская панихида…

Неожиданно на плечо журналиста мягко, но уверенно легла чья-то рука, а незнакомый голос тихо прошептал в самое ухо:

– Господин Талеев, после окончания траурной церемонии вас лично хочет видеть президент. Он будет ожидать в кабинете бывшего помощника Алексахина, – не совсем уверенно закончил голос.

Гера просто кивнул, не оборачиваясь, и стал еще пристальнее всматриваться в знакомые черты лица произносящего траурную речь президента. После личного выражения соболезнований родственникам Алексахина президент и премьер покинули залу через боковой выход.

Выждав минут пять, Талеев удалился тем же путем. Он прошел знакомой дорогой по нескольким коридорам, поднялся на следующий этаж и приблизился к кабинету, порог которого еще недавно решил не пересекать более никогда. Входная дверь была слегка приоткрыта. Еще Гера автоматически отметил, что на всем протяжении своего пути не встретил ни одного охранника. «Удачно расположились ребята». Он вошел внутрь.

Президент сидел в гостевом кресле, которое теперь было вплотную придвинуто к маленькому диванчику. Гера остановился перед ним.

– Здравствуйте, Талеев! – президент встал, пожал журналисту руку и жестом указал на диван. – Садитесь. – И первым опустился обратно в кресло.

В это время на входной двери чуть слышно щелкнула задвижка внутреннего замка.

– Не обращайте внимания, элементарные меры предосторожности. Знаете, Владимир Викторович утверждал, что только в этом кабинете можно разговаривать спокойно, не опасаясь посторонних ушей. И глаз. Собственно, поэтому я и пригласил вас именно сюда.

Взгляд президента упал на небольшую темную папку для бумаг в руках Талеева. Он еле заметно улыбнулся:

– Кажется, я могу угадать ее содержимое.

С этими словами он опустил руку куда-то себе за спину и извлек оттуда очень похожую папку. Не раскрывая ее, он проговорил:

– Эти документы я получил от… самого Алексахина. Когда он был уже мертв. Вам не надо других комментариев к официальному сообщению о его смерти?

Журналист отрицательно покачал головой. В «скоропостижную» версию он не поверил с самого начала.

– Да, это было самоубийство, – продолжал президент, – и, хотя принять я его не могу, понять постарался. Эти документы во многом помогли мне в этом. В отличие от вашей папки, о которой, кстати, покойный упоминал здесь, в моей имеются еще кое-какие его личные записи. – Он коротко взглянул на часы. – Я кое-что узнал о роли Команды в Балтийском деле. И в других тоже… Возможно, что я сам, некоторыми своими словами и действиями, спровоцировал именно такое течение событий.

Президент вздохнул.

– Видите, Талеев, я предельно откровенен и честен с вами. В память о… А вообще, я считал Команду ненужным атрибутом президентской власти. Этаким пережитком прошлых лет. Но не протестовал активно. Сейчас я узнал вас с другой стороны. Жаль, что это случилось слишком поздно. Хотя мое мнение о необходимости существования такого тайного спецподразделения в его прежнем виде осталось неизменным. Но что теперь говорить! Я понял, что вы приняли окончательное решение, и уважаю его. Если когда-нибудь вы сами или ваши люди пожелаете вернуться… на службу, мы сумеем найти компромисс.

Президент поднялся, давая понять, что разговор закончен. Встал и Талеев:

– Благодарю вас, господин президент, за эту аудиенцию, – это были его первые слова. – Журналист Талеев никуда не исчезает. А если вам, – он подчеркнул это слово, – понадобится наша… служба, вы всегда сможете меня найти.

Президент серьезно кивнул, крепко пожал журналисту руку и быстрым шагом подошел к двери. Она распахнулась, едва он негромко постучал. Гера последний раз неторопливым взглядом обвел знакомый кабинет и тоже вышел, плотно притворив за собой дверь.

Коридор был абсолютно пуст.