– Как вы должны были покинуть судно и когда?

Террорист не знал этого точно, но напарники поговаривали, что их заберет какой-то корабль и через Швецию они спокойно вернутся домой. После последнего сеанса связи – а это было часа два назад – стали говорить о шести часах хода.

«Значит, – подумал Талеев, – у команды судна есть около четырех часов для спасения. Времени более чем достаточно, но об этом пусть голова болит у немецких властей! А наша задача – Редин. И так недопустимо задержались».

– Ты, Игорь, отведи пленника к вахтенному мотористу. Пусть он определит его в какую-нибудь надежную шхеру под замок, а потом передаст капитану. Или властям. Да «упакуйте» его понадежнее! А мы с Толей пойдем нашего затворника извлекать. Соскучился, наверное…

Талеев уже передвигался по кораблю с уверенностью заправского моряка. Еле поспевающий за ним Анатолий с усмешкой предложил:

– Может тебе, командир, податься куда-нибудь… ну, в ведомство Игоря Марьина, а? Ты в этих палубах, трапах и переходах ориентируешься лучше, чем я в собственной квартире.

– В собственной квартире вам, уважаемый, нужно просто бывать почаще, – наставительно заметил Гера.

– Так ведь тружусь день-деньской, аки пчелка. Недосуг.

– Не до… кого? По-моему, как раз в них-то все и дело!

– Ваши инсинуации более чем сомнительны. Недопустимый моветон…

Они подошли к главному входу в хранилище. Талеев подобрал валявшуюся на палубе железку и начал неторопливо постукивать ею по закрытой переборочной двери. Через какое-то время друзья услышали отчетливый ответный стук. Гера приложил палец к губам и стал напряженно вслушиваться. Через минуту стук прекратился. По лицу журналиста расплылась довольная улыбка.

– Он понял, что мы здесь. Потребуется немного времени, чтобы ему оттуда выбраться. Присядем, что ли, а то у меня от всей этой беготни ноги просто гудят.

Они опустились рядышком на палубу.

– Я понял, что ты с ним азбукой Морзе переговаривался. А что конкретно отстучал?

– Да я, Толя, не особенно силен в ней, на объяснения времени не хватило. Просто представился: «Гюльчатай». Таким паролем его вряд ли кто-нибудь чужой попытался бы выманить наружу.

– Это уж точно. Интересно, как она там?

– Ну, будем надеяться…

Неожиданно из дальнего конца коридора донесся знакомый голос:

– Чего расселись-то, а? Узника совести кто встречать будет? Где цветы, шампанское… Где обещанная Гюльчатай, наконец?!

В пяти метрах от них стоял капитан 2-го ранга Редин. Друзья недоуменно переглянулись.

– Так мы тебя отсюда ждали. – Талеев ткнул пальцем в заваренную переборку.

– Хорошо, что не оттуда. – Редин указал на подволок. – Я же эту главную дверцу так заварил, что легче полстены снести. А вот внизу в укромном местечке тайный люк лишь чуть-чуть прихватил: снаружи не войдешь, а я сам за пять минут освободился. И вышел на другой палубе метрах в двадцати отсюда, – в его голосе слышалась законная гордость.

– Ну вас к черту с такими лабиринтами! – Толя распахнул руки. – Приди в мои объятья, блудный сын!

Они крепко обнялись, похлопывая друг друга по спинам. К ним присоединился и Гера. Он же первым отстранился и посмотрел на часы:

– Давай, Сережа, очень коротенько поделимся известными каждому фактами.

Обмен впечатлениями и догадками занял минут пятнадцать. Несмотря на то, что Талееву удалось заполнить кое-какие пробелы в своей реконструкции событий, оставалось еще много невыясненных вопросов. В основном они касались непосредственно его самого и Команды, но Гера не стал сейчас заострять на них внимание. Зато Редин после непродолжительного, но напряженного раздумья выдал такое…

– Друзья, я остаюсь на корабле.

Воцарилось гробовое молчание. Первым его прервал Анатолий:

– Ты чего, не понял расклад? Так на повторное объяснение у нас нет времени. Скажу в двух словах: несмотря на то, что мы полностью нейтрализовали террористов на борту, судно продолжает оставаться пороховой бочкой. Я уже не говорю о том, что нам пришлось преодолеть, чтобы добраться до тебя. Вон, Гюльчатай…

– Это запрещенный прием! Я не меньше вашего переживаю за нее…

– Ну, значит, ты просто перегрелся от этой своей сварки. Мозги спеклись! Так послушай грамотных людей. – Толя возмущенно фыркнул. – А ты, командир, что молчишь, а?!

Действительно, Талеев за все время их перепалки не проронил ни слова. Он и сейчас не особенно торопился с ответом, а когда решился, обратился не к Редину, а к своему подчиненному:

– Знаешь, Толя, а может быть, он прав?

– Ну, конечно! Герой-великомученик, идеалист-самопожертвователь…

– Вовсе нет, – спокойно перебил его Гера. – Работа у него такая. Вот ты же по одному Галкиному звонку из лазарета сбежал, не долечившись, и сиганул через пол-Европы. Такая работа.

– Да я ж за друзей… – запротестовал Анатолий.

– И это тоже. Что получается: на борту судна останется весь экипаж, а он, главный специалист по радиоактивным отходам, благополучно слиняет, спасая свою шкуру…

– Эй, господа! Вы случайно не забыли, что я еще живой? – вмешался кавторанг. – Тебе, Гера, конечно, спасибо, ты попал в точку. Хотя мне есть что добавить. Я выполняю приказ – сопроводить опасный груз до России. Даже на пороховой бочке!

– Фанатик…

– Отнюдь, Толя! Я холодный прагматик и расчетливый практик. Все, что я предпринял, это вовсе не жест отчаяния, а очень удачно найденное техническое решение в неординарной ситуации. А по поводу предстоящего подрыва судна могу пояснить с точки зрения опытного моряка. Конструкция кораблей этого типа такова, что утопить его, то есть отправить на дно, задача очень непростая и требующая не только большого количества взрывчатки, но и точного размещения ее в строго определенных местах. Иначе при самом неблагоприятном исходе судно просто превратится в полузатопленный поплавок на такое длительное время, что хватит, чтобы отбуксировать его в любое безопасное место. У наших террористов не было ни многих тонн взрывчатых веществ, ни возможности рассовать ее по самым болевым точкам. А вот теперь делайте выводы, господа, насколько у меня мозги спеклись!

Анатолий почесал затылок и вопросительно посмотрел на командира. Тот отреагировал бурно.

– А что ты на меня уставился? Сам ведь вначале произнес: «…послушай грамотных людей». Ну и как?

– Убийственная логика профессионала.

– Вот и мне нечего добавить, – спокойно резюмировал Талеев. – Я сейчас двину к капитану и подробно его проинструктирую, что следует делать дальше. Толя, отыщи Марьина, и пусть он вызывает сюда наше такси. Пора покинуть эту гостеприимную обитель и оставить о себе как можно меньше воспоминаний.