Йоко постучалась в комнату Джона на втором этаже в пять минут двенадцатого.

– Зачем стучать? Так заходи! – Джон вышел ей навстречу.

– Ну а вдруг ты спишь.

– Йо-Йо, хоть сегодня не издевайся. Заснешь тут. Мандраж полный.

– Что, страшно?

– Не страшно, а тревожно.

– У меня тоже всё не на месте. Час еще почти.

– Пойдем в плейстейшн порежемся, Йо-Йо. Не сидеть же просто так.

– Пошли.

В гостиной горел нижний дежурный свет. Джон потянулся было за пультом освещения, но Йоко остановила:

– Не хочу верхний.

Джон пожал плечами – не хочешь, как хочешь, потыкал джойстиком в экранное меню «Need for Speed»[43]:

– Ты на чем, Джон?

– На желтом «ниссане».

– Тогда я на красном «корвете». И потише сразу сделай.

– Зачем?

– Так твои родители спят.

– Скажешь тоже! Прямо десятые сны видят! Будут они спать в такую ночь…

Стены озарились огнями ночного города, пространство комнаты наполнилось пульсирующим электронным битом, ревом моторов, скрипом тормозов и визгом шин.

Алеко беззвучно возник в дверном проеме. Джон порывисто поднялся с дивана, выключил телевизор.

– Алеко, что с собой брать?

– Себя не забудь, и нормально, – отшутился наставник.

В офисе Алеко проводил Йоко и Джона в переговорную, вышел, закрыл за собой дверь. Двумя зелеными точками мигали часы на стене. Полночь. Три минуты первого, пять минут, семь… Дверь открылась. На пороге стояла миловидная молодая женщина лет двадцати пяти в длинном, совершенно не офисном платье. В правой руке она держала портфель-кофр, с какими разъезжают менеджеры по продажам, – такие чемоданы обычно под завязку набиты образцами и рекламными проспектами.

– Господи, ну когда же я научусь не опаздывать! Приношу извинения! Я – Элизабет, можно просто Лиза! – она протянула ладошку «лодочкой».

– Здравствуйте, я Джон!

– Очень приятно, добрый вечер, меня зовут Йоко!

– Скорее уж «доброй ночи»! – рассмеялась Лиза. – Присаживайтесь! Вы, наверное, хотите знать, кто я. Я – ваш куратор. Я буду отвечать за всё, что происходит с вами в Конференции, с сегодняшнего дня и до момента, когда вы получите право быть самостоятельными. У нас заведено, что на Посвящении куратор обязательно лично встречается с кандидатами. Хотя, как вы понимаете, всё можно делать и дистанционно – никак на результат не повлияет. Но такова традиция, а традиции мы стараемся не нарушать. Что ж, нам пора начинать. Сообщите мне о вашем желании или нежелании пройти Посвящение.

Джон встал из-за стола. Лиза махнула рукой – сиди, но Джон остался стоять.

– Сообщаю, что я действительно хочу пройти Посвящение.

Йоко поднялась следом.

– Сообщаю, что я на самом деле хочу пройти Посвящение.

– Хорошо. Знаете ли вы, с какой целью собираетесь пройти Посвящение?

– Да, мэм! – голос Джона дрожал от волнения. – Для того, чтобы создать, поддерживать и защищать Кольцо, любой ценой, даже ценой своей жизни.

– Йоко?

– Я согласна с Джоном, мэм.

– Ваши ответы понятны и приняты. Ваши желания озвучены. Теперь, прежде чем мы начнем процесс Посвящения, я должна предупредить вас. Вы обязаны отдавать себе отчет в том, что, приняв Посвящение, вы становитесь участниками Конференции, а в дальнейшем, высоко вероятно, – членами Кольца, что накладывает на вас тяготы и ограничения. Понимаете ли вы это?

– Да, мэм!

– Так точно, мэм!

– Также я должна предупредить вас, что за всю жизнь у вас будет только одна возможность отказа от задания, доверяемого вам Конференцией. Одна-единственная. В случае повторного отказа вы будете навсегда исключены из состава участников Конференции без возможности восстановления. Отдаете ли вы себе отчет в этом?

– Да, мэм.

– Да, мэм.

– Хорошо. Противоречий с процедурой не выявлено. Тогда я, будучи куратором, начинаю Посвящение Йоко и Джона в участники Конференции.

Лиза открыла объемный портфель, извлекла из него устройство в форме параллелепипеда, чем-то напоминающее древний лазерный принтер. На верхней грани устройства виднелась площадка в форме ладони, немного отличающаяся по цвету от остального материала корпуса. Лиза не торопясь отрегулировала по высоте ножки, очевидно выставляя горизонтальный уровень, занесла ладонь правой руки над сенсорной площадкой и мгновение спустя коснулась ее. Тотчас над устройством сформировался яркий вращающийся, сотканный из света куб; затем он стал менее ярким, а внутри возникло объемное подсвечиваемое изображение.

– Ничего особенного, – усмехнулась Лиза, – просто так будет видно лучше. А вообще, есть стандартные порты эйч-ди-эм-ай и четыре-ка, можно и на обычном телевизоре посмотреть, если хотите.

– Нет-нет, пусть так остается! – воскликнул Джон.

Голографический фильм демонстрировался в полной тишине. Йоко просто замерла в кресле, а Джон, щурясь, пытался найти более удобный ракурс просмотра.

– Сейчас увеличу картинку, – сказала Лиза. Световой куб стал в полтора раза крупнее.

Непонятно почему происходящее внутри куба не воспринималось как реконструкция или компьютерная графика. Все смотрелось совершенно достоверно. Было ясно, что демонстрируемое – результат документальной съемки. Сцены сменяли друг друга в полной тишине.

Люди четырехметрового роста высаживались из непохожих на летающие тарелки и самолеты летательных аппаратов необычной конструкции на покрытую буйной зеленью планету с торчащими в небо километровыми секвойями. Из трюмов они извлекали установки, похожие на саркофаги, – из них появлялись звери и птицы, динозавры, гады и рыбы, женщины и мужчины человеческого рода. Внизу картинки медленно прибывал в длине горизонтальный столбик шкалы времени. Исполинские люди учили людей человеческого рода охоте, рыбалке, земледелию, металлургии, вкладывали в их видовое сознание, в индивидуальный и коллективный опыт навыки, знания и умения.

– А как же происхождение человека от обезьяны? – обескураженно спросила Йоко.

– Понимаешь ли, Чарльз Дарвин и Ганс Христиан Андерсен были людьми одной профессии, – рассмеялась Лиза.

– Какой?

– Оба сказочники. За всю историю так называемой эволюции ни разу не было зарегистрировано возникновение нового вида в результате этой самой эволюции. Погибали виды – да, сотнями и тысячами. А возникнуть ни одному так и не удалось.