Инкубус - Михаил Зуев

* * *

Вы наверняка уже все знаете по первой книге «Пат-ча», но а вдруг вы не видели предыдущий том? Так вот, в книге работает технология дополненной реальности (Augmented Reality Technology). Приложение Alchemy AR доступно как для Apple iPhone, так и для Google Android. Встретив в книге кодированные рисунки, запустите Alchemy AR, наведите камеру телефона на кодовое поле и следите за происходящим на вашем экране.

Автор

– Да козел он, твой Рыжков! Падла коммунявая! – орал возле пивного ларька синюшного вида мужик собутыльнику. – Чё он может для трудового народа?!

– А чё тебе надо?! – в ответ кипятился собутыльник с прилично раздутой ринофимой[1].

– Надо? Мне одному надо? Да всем, ёпта, надо! За Ельцина голосовать надо! Чё ты, не въезжаешь, Семеныч?!

– И чё? Заладил тут – Ельцин, Ельцин… Голосуй не голосуй, по ящику сказки, а на кармане – хуй! – выкашлял скрипящими легкими Семеныч.

Вот дебилы, проходя мимо, подумал Слава. У Славы была четкая и конкретная задача. Он шел домой. Над Москвой висело угарное лето 1991 года.

Перейти через запруженную машинами улицу было очень просто. Следовало дождаться, пока замигает желтый, и можно выходить на проезжую часть. Тогда машины слева немедленно останавливаются, а справа, на дальней полосе – накапливаются перед светофором и тоже останавливаются, секунд так через двадцать – двадцать пять. Таким образом, на переходе, используя отлаженный алгоритм пересечения улицы, можно сэкономить от минуты до минуты двадцати, поскольку не следует идти до «зебры» лишние пятьдесят, а то и все шестьдесят метров.

Самое главное в жизни – постичь целесообразность, выделить причинно-следственные взаимоотношения и отладить правильный алгоритм. Вот этого-то большинство людей и не понимает.

Слава улыбнулся правильности своих умозаключений, пересекая улицу под строго определенным углом и со строго определенной скоростью, как раз тогда, когда желтый на светофоре сменился на красный.

На плече его висела болоньевая спортивная сумка, в ней аккуратно, по отделениям были разложены две библиотечные книги по радиоэлектронике; компакт-диск с компьютерными программами; коробочка с пятью дискетами, где умещались его собственные статьи и тезисы; перетянутая резинкой ветхая записная книжка; а также две баночки – с перцем и солью – и чисто вымытые после обеда вилочка и ножик.

В кармане ветровки Слава имел паспорт в коленкоровой обложке; в кармане рубашки – единый проездной билет на полмесяца; в правом кармане брюк – кошелек из двух отделений, в одном умещалось немного мелких монет, а в другом лежали три купюры – пятьдесят, десять и еще десять рублей, утром полученные от Ларисы.

Кроме того, вместе с деньгами лежала небольшая записка, тоже написанная Ларисой – круглым аккуратным почерком – утром, когда она выдавала Славе деньги. Из семидесяти рублей, полученных утром, восемнадцать предназначалось на пачку сигарет, двадцать семь пятьдесят – на оплату телефонного счета, а на оставшиеся двадцать четыре рубля пятьдесят копеек Лариса велела Славе купить два килограмма помидоров.

В восемь пятнадцать утра, уходя и, по раз и навсегда заведенному семейному обычаю, целуя Ларису в морщинистый, неровно пигментированный лоб, Слава, естественно, спросил: а сколько стоит один килограмм помидоров? Однако Лариса затруднилась назвать точную цену и поэтому сказала мужу, чтобы он действовал на свое усмотрение. Дабы Слава не забыл, Лариса написала ему записку, где четко указала, что следует купить именно два килограмма помидоров.

Слава усмехнулся. Он был не из тех людей, кто способен забыть что-то важное.

Возле входа в метро «Парк культуры» было не то три, не то даже целых пять овощных лотков, где, конечно, продавались помидоры. Однако Слава даже не посмотрел в их сторону. Ну-ну, подумал он, нашли идиота. Все нормальные люди знают – цены на продукты в центре на десять, на пятнадцать, а то и на целых двадцать процентов выше, чем в спальных районах.

Поэтому Слава не удостоил лоточниц своим вниманием.

Входить в метро «Парк культуры – Кольцевая» следует тоже с умом. На входе в метро работают обычно четыре двери, и возле них скапливается толпа народа. Все толкаются, все бестолково суетятся и мешают друг другу. Так вот, входить нужно через одну из двух средних. Причем неважно, через какую – через правую или через левую.

Дело в том, что через крайние двери отдельные несознательные граждане пытаются выйти наружу и тем самым создают заторы. Это ведь только кажется, что если подойти с угла, а не между колонн, то удастся сэкономить на входе в вестибюль от пятнадцати до двадцати секунд. На самом деле, потеряешь гораздо больше – от двадцати до двадцати пяти.

Плавали – знаем, с ухмылкой подумал Слава, направляясь прямиком к центральным дверям.

Прокатав проездной через магнитоприемник одного из самых крайних турникетов справа, Слава быстро пробрался к эскалатору и встал справа, четко зафиксировав руку на поручне. Не следует проходить слева – быстрота обманчива. Слева часто возникают заторы; кроме того, идти по движущемуся эскалатору не вполне безопасно. Конечно, можно сэкономить на спуске до тридцати секунд – но лучше все же переждать. Потом, по пути домой, это время можно вполне наверстать на переходе.

Слава вышел на платформу и, привычно считая шаги, направился к тому месту, где должна была открыться третья дверь предпоследнего вагона. Хотя кольцевая и сильно забита в час пик (а был именно час пик – где-то от восемнадцати пятнадцати до восемнадцати двадцати; Слава знал это точно, и не было даже необходимости смотреть на часы), но если войти именно в третью дверь предпоследнего вагона, то, во-первых, велика вероятность того, что можно будет сесть, а во-вторых, на Таганке двери откроются сразу перед первой аркой, и можно будет успеть на переход одним из первых.

Слава быстро проскользнул в вагон, уселся на самый крайний короткий диван, где никогда не вешают транспарантов с призывом уступить место женщинам, детям и инвалидам; расстегнул молнию на сумке, достал монографию, открыл на месте, заложенном потрепанной пластиковой закладкой, и, периодически теребя себя за кончик мясистого шишкообразного носа, принялся за чтение.