chitay-knigi.com » Научная фантастика » Инкубус - Михаил Зуев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 64
Перейти на страницу:

Поскольку по остальным предметам учился Слава посредственно и никак не мог усвоить разницу между «-тся» и «-ться», а также упорно всегда и везде писал «вообщем» и «вкрации», то о медали речь, конечно, не шла. Но что медаль? – медаль была ему совершенно не нужна. В конце десятого класса Слава взял гран-при на ежегодной мифишной олимпиаде для школьников и с триумфом был зачислен в МИФИ. Очевидно, осуществить эквилибр мягким знаком при написании вступительного сочинения ему помог удачный случай в виде заранее поставленной в известность экзаменаторши – напрямую история об этом умалчивает. Да и не мягким же знаком единым жизнь полнится!

С первого семестра он твердо решил, что нужно заниматься радиосвязью. Чем глубже вникал в проблему, тем больше понимал, что вопросов там непочатый край, а ответов – с наплаканного котом на гулькин нос. Особенно в дальней связи. Особенно в анизотропных средах.

Слава представлял собой человека-оркестр. Ему не была нужна никакая справочная литература. Цифры, коэффициенты и константы он помнил наизусть. Всю элементную базу радиопрома он знал до мельчайших деталей, возможно, более досконально, чем составители и редакторы справочников. Приборы, материалы, детали, бумаги на его лабораторном рабочем столе всегда располагались в строжайшем, поистине геометрическом порядке. Причем времени за столом он проводил мало. Вместо того чтобы, как другие, тратить недели на поиски, прикидки и предварительные эксперименты, Слава предпочитал безвылазно сидеть в подвальной курилке, ничего не делать – даже не курить – а просто сидеть, без движения, спокойно, не обращая внимания на происходящее вокруг.

В какой-то момент «высиживание» внезапно прекращалось. Он возвращался в лабораторию, за полдня или день делал то, на что у коллег уходил месяц, сдавал блестяще полученный результат руководителю и снова до поры до времени неподвижно застывал на подвальной скамейке, за что у народа получил слегка ироничную, но уважительно звучащую кличку «Сфинкс». Совершенно неудивительно, что на распределении за Славу дрались несколько солидных контор. Победил в схватке «утюг» из стекла и бетона возле метро «Преображенская площадь». Так Слава стал инженером-исследователем в секретном НИИ. Впрочем, к нынешнему моменту от инженера по распределению не осталось и следа – уже давно Слава возглавлял одну из лабораторий института.

– Если честно, неважное самочувствие. Боли в животе. Непостоянные, словно блуждающие.

– Понятно, – улыбнулся Славе Док. – Значит, будем лечиться. Оперативно.

– Когда?

– Да часа через два. Пока посмотрим за вами немного, понаблюдаем. Знаете, что было написано на фронтоне здания лаборатории академика Ивана Петровича Павлова в ленинградских Колтушах?

– Не знаю, – обреченно откликнулся Слава.

– «Наблюдательность и наблюдательность». Академик толк в жизни знал.

Через два часа в одиночный бокс, куда временно поместили Славу, зашел совсем молодой врач, тощий, высокий, с непропорционально длинными руками и следами до конца не прошедшей угревой сыпи на лице. Фамилия врача была Мухин. За занудность, настойчивость и назойливость в отделении его звали Перепончатокрылым. Самое интересное, он на кличку не обижался. Мухин проходил интернатуру под руководством Дока, находящегося уже на грани ухода в бизнес, но пока еще из больницы окончательно не уволившегося.

Вскоре Перепончатокрылый с постовым медбратом потащили каталку со Славой в операционную. Док, зайдя в предоперационную, мыться не спешил. Встал в дверях операционной, наблюдая, как Мухин перекладывает больного на стол. Операционная сестра разворачивала столик, открывала биксы с бельем и инструментами. Слава, в чем мать родила, спокойно лежал на столе.

– Слышь, Мухин, – повернулся к Перепончатокрылому Док.

– Да.

– Сходи, Семена Израильевича найди.

Минут через пять только что закончивший операцию в соседнем блоке Сэмэн усталой слоновьей походкой зашел в предоперационную.

– Чего?

– Сэмэн, что-то тут не то.

– Что не то?

– Да аппендюк необычный. Менжуюсь я.

Семен взял историю, анализы, сел за маленький столик – его обычно затаскивали в операционную для сестры-анестезистки.

– Ты прав. Скорее всего, подпеченочный. А может – уже инфильтрат. А может – атипичный холецистит.

– Вот и я про то…

– Ну, так ты сам все без меня знаешь. Стандартный доступ отменяется. Местная анестезия отменяется. Перепончатокрылый!

– Да, Семен Израильевич!

– Ты ассистируешь, я подглядываю, если надо, подключусь. Сходи, Джульетту найди. Скажи, безутешный Сэмэн и любимый ею младой исцелитель – оба ждут-тоскуют, соскучились по ласке! А мы пока помоемся.

Юлия Владимировна – кудрявая, румяная, тоненькая, фигуристая, собирающаяся на пэ-эм-жэ в Америку и потому усердно штудирующая тамошнюю мову – впорхнула в предоперационную, напевая заглавную арию из недавно вышедшего ллойд-веберовского «Призрака оперы».

In sleep he sang to me,
In dreams he came…
That voice which calls to me
And speaks my name…
And do I dream again?
For now Ifind
The Phantom of the Opera
Is there – inside my mind…[2]

– Чего, мальчики?

– Джуль, тут у нас букет, – обернулся к ней от раковины Сэмэн. – Под местной не пойдем. Давай ма-сочную.

– Хорошо, что букет, а не венок. Да ну вас, мальчишки! – надула губки Джульетта. – Какая маска? Чай, не в Венеции, не на карнавале. Как заглубитесь потом, увлечетесь, а мне что, расхлебывать? Не, ребята, не пойдет. Ладно, этот, – она посмотрела на Дока, – этот молодой, но ты, Сэмэн?

– Джуль, ну тогда давай интубационный, по полной.

– Вот и я про то! – перед тем как скрыться в операционной, Джульетта подкралась сзади к безоружному Доку – его руки уже были чистыми – и коленкой засадила ему шутливый, но вполне себе неслабый пинок под задницу.

Джульетта вообще была женщиной красивой, порывистой и естественной. Замуж она ни за кого не выходила принципиально. Однажды, когда запыхавшийся, измотанный ею, лежащий на спине Док спросил: Джуль, а чего так? – Джульетта, взобравшись на него сверху, потупила глаза и энергично, в такт движениям выдыхала:

– Мне… мне нужен… особый… мужчина, особый… муж, очень… очень… очень… особый!

– Какой, Джуль?

– Слепо… глухо… немой капитан… дальнего… пл-л-лавания! Т-ты… не подходишь!.. А-а-а!..

Перепончатокрылый мылся в соседней раковине. Сэмэн, чтобы не терять времени, заглянул в операционную, подошел к сестре:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 64
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности