На фоне пояса астероидов в отдельном окне системы появились цифры обратного отсчета.

Эшранг издал шипение и замер. Жвала хонди издали скрежещущий звук. Морф окаменел. Егор Бестужев взялся за поручень, ограничивающий небольшую обзорную площадку мостика.

Незримые для взгляда энергии ударили в планетоид. Над его поверхностью внезапно взметнулись мутные выбросы пыли и газа, затем появились пять стремительно растущих пятен расплавленной породы, в космос брызнули продукты извержений, но клиновидные модули не остановили воздействие, они продолжали сближаться с карликовой планетой, раскаляя ее.

Что ждет по ту сторону бездны?

Бестужев давно не испытывал столь сильных и противоречивых чувств. Давно не стоял плечом к плечу с чужими, перед лицом угрозы, масштаб которой пока неизвестен.

Цифры обратного отсчета неумолимо стремились к нулю.

Модули выполнили задачу и резко отвернули в стороны. «Прометей» приближался к аномальной области, где разрушительные процессы исказили пространство и время.

Со стороны казалось, что катастрофа неизбежна. Человеческий крейсер и корабли иных цивилизаций сократили дистанцию. Теперь они двигались плотной группой, курсом на столкновение с расплавленной, окруженной выбросами магмы, но еще сохраняющей сферическую форму планетой.

Тускло вспыхнули защитные силовые поля.

Планета разбухала, исчез ее рельеф, интенсивность излучения росла с каждой секундой, – казалось, что по курсу разгорается звезда, как вдруг раскаленное вещество начало коллапсировать.

Процесс протекал стремительно. На поверхности образовалось множество воронок, затем огромные участки расплавленной коры стали проваливаться в недра.

Еще секунда – и по курсу эскадры всколыхнулась тьма.

В центре ужасающего явления пылала ослепительная точка. От нее, пронзая новорожденный мрак, конусом расходились тонкие прожилки ветвящихся разрядов.

– Окно гиперкосмоса зафиксировано! Идет стабилизация!

«Прометей» вошел в границы очерченного разрядами конуса. Энергетические прожилки извивались, будто живые, тянулись к кораблю, оплетали его надстройки.

– Окно гиперкосмоса стабилизировано! Вектор входа рассчитан, коррекция курса завершена! Отключение защитных полей через пять… четыре… три… два…

Экраны погасли.

Вселенная исчезла.

Одиннадцать космических кораблей утратили материальность, превратились в тающие оптические фантомы, а затем и вовсе исчезли, чтобы вновь материализоваться в границах изолированного сектора пространства.

* * *

Вспышка.

Медленное вращение, ощутимые толчки от работы двигателей коррекции, компенсирующих дрейф.

Пальцы Егора Бестужева свело судорогой, он с трудом смог разжать их.

– Осмотреться в отсеках! Доложить о повреждениях!

Включились обзорные экраны. По тускло-серому пластику внутренней отделки мостика пробежала круговая волна света, формируя объекты, явления и образы.

Информация хлынула в рассудок, затопила сознание, затем раздробилась на ручейки восприятия. Все важное, значимое осталось в фокусе внимания, остальное ушло в фон.

Повреждений корпуса нет. Энергия щитов восстановлена. Корабли сопровождения отчитались об успешном групповом прыжке – первом и, как хотелось надеяться, последнем в своем роде.

Бестужев перевел взгляд на экраны.

Справа двигались атлаки эшрангов. Плотно сомкнутые бронеплиты их корпусов пришли в движение, открывая узкие, подсвеченные изнутри прорези, откуда в космос со вспышками ритмично стартовали эмширы – аэрокосмические истребители.

Слева четыре хондийских крейсера извергались сотнями фаттахов. В торцах боевых надстроек пульсировала плоть – корабли мощными выдохами выбрасывали тающие облачка атмосферы, среди которой роились бионические машины.

Пятый фарум заметно отставал. В сферической части корпуса виднелась широкая трещина. В ее глубинах рдело зарево. «Ничего критического», – мысленно рассудил Бестужев. Вскоре он залечит полученное в процессе материализации повреждение и нагонит крейсерскую группу.

Эшранг, хонди и морф всматривались в россыпи звезд.

По курсу «Прометея» рисунок созвездий заслонял огромный темный объект, к которому сейчас было приковано внимание всех участников рискованной вылазки.

Станция Н-болг, откуда через гиперкосмос пришел отчаянный призыв о помощи.

– Андрей Игоревич, сможешь детализировать?

– Работаю, Егор.

Локационные комплексы крейсера, завершив сканирование по сфере, перефокусировались.

– Обнаружены обломки атлаков, – сообщил Русанов. – Вероятно, личная эскадра Эшора. На вызовы не отвечают. Даю изображение станции.

Н-болг, а если точнее – его жалкие остатки, производил гнетущее, шокирующее впечатление.

Взорам предстала оплавленная, деформированная масса неузнаваемых очертаний. Не уцелело ни одной надстройки. Отсеки внешнего слоя испарились на глубину двух палуб. Сейчас станция напоминала творение безумного скульптора. В ее облике не осталось ничего от тщательно спроектированной космической конструкции. Во многих местах зияли огромные кратеры. Любая из доступных взгляду поверхностей выглядела оплавленной, словно Н-болг погрузили в исполинский тигель и продержали там, пока узлы, детали и механизмы не размягчились от нагрева, полностью утратив функциональность.

Среди повреждений сканеры не фиксировали обычного при возникновении аварийных ситуаций зеленоватого сияния.

Ни одна защитная установка не сработала, поля стазиса не включились, а значит, на борту Н-болга никто не выжил?

Морф так не считал. Он трансформировался в шар, подкатился к Егору Бестужеву, претерпел еще одну стадию пластичных метаморфоз, формируя человекоподобную фигуру – знак уважения, которого удостаивались немногие.

– Ц’Осты уцелели, – отрывисто произнес он. – Не все. Но некоторые.

– Согласен, – поддержал морфа Русанов. В кибернетической ипостаси, располагая вычислительными ресурсами крейсера, он редко не ошибался в прогнозах, чего не скажешь о его прошлой фазе существования.

Фаттахи тем временем устремились к станции, эмширы, сформировав традиционное для эшрангов построение, взяли курс на скопления обломков, образовавшиеся на месте гибели эскадры Эшора.

«Вот оно, действительное единство союзников», – раздраженно подумал Бестужев.

– Фахро!

Хондийский адмирал обернулся.

– Отзови фаттахи! Куда они рванули без приказа?!

– Русанов сказал – в системе никого нет!

– Здесь приказы отдаю я! – отрезал Бестужев.

Эшранг все прекрасно слышал, но даже не шелохнулся, жадно принимая данные от пилотов истребителей.