папе. – Подписчики собираются весь день стоять с плакатами и её фотографиями возле зала суда. Жаль, что родной отец…

– Я тебе уже говорил, – в голосе папы зазвенела сталь, – что не поддерживаю то, что вы развели с Костей. Не по-людски это.

– А что по-людски? – Глаза у Ромки вспыхнули, на шее заходили желваки. – То, что она в могиле лежит, а он спокойненько в университет с водителем ездит.

– Если ты его засадишь, она не воскреснет.

– Зато я буду знать, что одним уродом на свободе будет меньше.

Папа попятился назад и с силой потёр левую половину груди. Перед глазами замелькала вчерашняя сцена на проспекте Декабристов: он и тётя Глаша, заваривающая чай на травах со словами: «Не бережёшь ты себя, Коля! Нисколько не бережёшь. Тебе бы в санаторий…»

Да, права тётя Глаша. В санаторий, а не в суд…

– Ладно, Николай Андреевич. – Ромка нарочито спрятал руки за спину, когда папа протянул ему правую ладонь. – Защищайте, кого хотите.

– Он не виноват.

– А по моей версии виноват. Виноват, потому что за руль без прав сел, потому что двести километров в час гнал, потому что на светофоре не остановился. Я никогда не забуду, как её на «скорой» в морг вёз. А Вы?

– Ты даже понять не хочешь…

– Да куда уж мне. – Ромка усмехнулся и стал чем-то похожим на Савву.

Папа открыл кран, плеснул в стакан воды и снова залпом выпил его, а затем тяжело опустился на стул.

– Наташа…

Новый звонок в дверь не позволил ему закончить. Ромка выругался и пошёл открывать. Даже в глазок смотреть не стал. Наверное, ждал Костю.

Только на лестничной клетке стоял не Костя, а «Демидыч». Красный как рак, взъерошенный и с открытой газетой в руках. С той самой газетой.

– Я ничего покупать не буду, – Ромка попытался захлопнуть дверь, но «Демидыч» вовремя вставил ногу в проём.

– Я и не продаю ничего. О твоей жене поговорить пришёл.

Глава пятнадцатая

«Демидыч» волновался, волновался до такой степени, что его пальцы дрожали, а на лбу выступило несколько капель пота, которые он поспешно вытер тыльной стороной ладони. Ромка напрягся, но назад всё-таки отступил. Папа поднялся со стула и, по-прежнему держась за левую половину груди, проковылял в прихожую. Секундная стрелка успела описать два полных круга, но «Демидыч» так и не сошёл с коврика на лестничной клетке.

– Антон Демидов, – озираясь по сторонам, представился он и, убрав газету в карман, неловко развернул перед Ромкой паспорт, после чего наконец переступил порог квартиры. – Я ничего не продаю…

– Это я уже понял, – сразу перешёл к делу Ромка. – Что тебе известно о моей жене? Видел, как её машина сбила?

– Не видел.

– Тогда что рассказать хочешь? И где адрес мой взял?

– Наташа дала. – «Демидыч» почесал затылок и расстегнул куртку, всем видом показывая, насколько ему жарко. – Когда уезжала в Ч***, просила приглядеть за тобой и Николаем Андреевичем.

– Когда это она уезжала в Ч***? Не было такого.

– Несколько дней назад.

Правый уголок губ Ромки потянулся вверх, но замер на полпути. Он словно хотел, но раздумал смеяться. Глаза резко стали злыми, а рот превратился в тонкую едва заметную линию.

– Поиздеваться пришёл? Проваливай!

– Вы не поняли. – «Демидыч» увернулся от Ромкиной руки и шагнул по направлению к папе. – Я… Я вижу призраков и могу говорить с ними. Она сейчас здесь, с нами. Вон там, у стены, стоит. – Он поднял руку и показал на меня трясущимся, как у заядлого алкоголика, пальцем. – В дурацком белом платье. Она терпеть его не может, потому что оно длинное и… А… слово забыл.

«Демидыч» зажмурился и снова протёр ладонью лоб, свёл брови на переносице, помычал от отчаяния с минуту, но нужного прилагательного так и не подобрал. Ромка посмотрел на него с презрением, папа – с жалостью.

– Нет, правда, она рядом. Низенькая, едва мне до плеча доходит. Волосы светлые, распущенные. Она много чего про вас рассказывала. Про море, например. Ты хотел летом на юг, и она искала квартиры в Лазаревском. Втихомолку, чтобы никто не знал. А ещё её любимая книга. Как же? – «Демидыч» схватился за голову и начал яростно растирать виски, будто это должно было как-то поспособствовать его памяти. – Про ирландку и поместье. Север, юг, негры.

– «Унесённые ветром», – тихо подсказал папа. К жалости в его взгляде добавилось что-то новое. Не то непонимание, не то осуждение.

– Да! – «Демидыч» победоносно поднял вверх палец. – Но нравилась ей другая. Не ирландка. Эмили что ли, – он кашлянул в бороду и в третий раз смахнул пот со лба ладонью, которую поспешно вытер о куртку.

– Мелани, – глядя в потолок, проговорила я.

− Мелани, − скрупулёзно поправился он. – Она учится… училась в педагогическом институте.

Папа снял очки и тщательно протер их носовым платком, предварительно подышав на стёкла.

– Вы плохо подготовились, − сухо подытожил он.

– Да нет же, − «Демидыч» замахал руками и попытался подойти ещё ближе, но папа остановил его покачиванием головы, − я правду говорю. Она здесь. Постоянно с вами. С вами обоими. Стоит сейчас прямо между нами! Вот тут! Да не молчи ты в конце концов и прояви себя хоть как-нибудь, чёрт побери!

«Демидыч» почти с мольбой посмотрел на меня. От его взгляда захотелось залезть в шкаф и больше никогда оттуда не вылазить. Он почему-то решил, что за последние два дня я превратилась в мастера призрачного дела и могу творить всякие чудеса по щелчку пальцев. Только вот я не была этим мастером и не могла подбрасывать вещи вверх по чьей-то указке.

Впрочем, не думайте, что я не пыталась. Честно пыталась, но с таким же успехом можно пытаться сдвинуть айсберг размером с мамонта. Безрезультатно. Сбросить плечики с крючка не получилось. Папина шапка на полке не поднялась ни на миллиметр. Я разочаровала «Демидыча», но и сама разочаровалась в нём. Негодование Ромки быстро перетекло ко мне. Я злилась и злилась сильно. Я не просто так хотела зайти сегодня к «Демидычу». Мы должны были всё обсудить, продумать план, подыскать аргументы и привести доказательства. Мне нужно было подготовиться. Нам обоим нужно было подготовиться, но человек, которого я считала другом, решил всё сам. Без меня. И потратил мой шанс. Вот так запросто одним движением, точнее, разговором.

– Она умеет двигать предметы! Вы не замечали? Может, включался телевизор, или падало что-то с полки? Книга там или статуэтка какая. У меня она разбила окно и повернула вентиль на газовой плите. Если