Насилие для самозащиты, – одно; но это – чистой воды убийство. Душегубство. От одной мысли об этом на языке появлялся ржавый привкус.

– Его или себя, – заявила Белладонна и щелкнула пальцами. Мальчишка сразу перестал прикидываться, что выметает нескончаемую гору осколков и дохлых мух, на самом деле просто подслушивая. Николас успел только обернуться, как тот снова исчез в коридоре. – Скоро ты обнаружишь, что я – единственная, кто может снять кольцо. А чем дольше оно остается у тебя на пальце, тем сильнее его яд будет высасывать из тебя силы.

– Да я просто отрежу палец. Всю чертову ладонь отрежу, если придется, – ответил он, потянувшись за ножом на поясе.

– Валяй, – подбодрила женщина. – С тем же успехом можешь хоть обе руки по локоть отхватить. Ослабленный организм станет поглощать яд еще быстрее. Но, разумеется, никто не мешает тебе убедиться в этом лично. Правда, мне казалось, сперва ты хотел найти кое-кого другого, нет?

Она знает о существовании Этты. Кровь Николаса, казалось, превратилась в желчь. Волна тошноты накрыла с головой так резко, что он с трудом держался прямо, едва не сгибаясь в три погибели. Она знает об Этте.

Ведьма. Ведьма. Иллюзии, ложь, коварство, а теперь… и яд.

– Да брось, – продолжала женщина, – неужто это так ужасно? Забыл уже, как он распоряжался тобой, словно своей собственностью? Что ты появился на свет лишь потому, что негодяй овладел беспомощной женщиной? Что он продал твою мать в Джорджию, и новый хозяин пользовался ею, бил, пока болезнь не избавила несчастную от страданий?

Николас прижал кулак ко рту. Хотелось отвернуться от нее, чтобы собраться с силами, – будь он уверен, что Белладонна не воткнет кинжал ему в спину.

– Он обитает в старом доме твоего детства, – сказала она. – Времени у тебя не так, чтобы много – скоро он уезжает. Думаю, с тобой мы тоже скоро увидимся.

– Мадам, – отозвался он, – мы с вами непременно увидимся. В аду.

Что-то дергало его за руку. Николас даже не осознавал, что двигается к проходу, пока ногти Софии не вонзились ему в кожу прямо через рубашку.

– Не оглядывайся, – пробормотала она, – не доставляй ей такого удовольствия.

Он и не оглянулся. Задержал дыхание, пока они перемещались во времени и пространстве, но потом дал ему вырваться криком, бранью и проклятиями, перекрывавшими даже рев прохода. Здесь, на другой стороне, воздух пах иначе. Но все равно в нем чувствовался запах сырой земли, который ее одежда, казалось, выдыхала при каждом шаге.

– Картер… Подожди… Черт возьми! – София схватила его за руку, чтобы остановить и повернуть лицом к себе, перехватить взгляд. Николаса не отпускало дикое чувство, что он снова оказался на смертном одре и лихорадка пожирает его мозг. Поле зрения заволакивало призрачной дымкой.

Идиот! Какой же я идиот, Господи!

Роуз Линден привела его как агнца на заклание. Но он и сам виноват: поторопился, не продумал, а теперь…

Пощечина привела его в чувство. София снова подняла руку, готовая, если потребуется, ударить еще раз.

– Выглядишь так, словно вот-вот в обморок грохнешься, – пояснила она. – А ты, чтоб тебя, слишком большой, чтобы я смогла тебя утащить.

– Благодарю… прости меня… извини… спасибо… – Николас понятия не имел, что хотел сказать. Но пощечина Софии сдула пыль с одной старой мысли – из тех, которыми он в жизни не осмелился бы соблазниться.

Убей старика и будешь свободен.

От клятв. От вины. От невыносимой тяжести, что намертво скрепляет сердце и душу…

Нет. Душу он продал, но обрекать себя на адские муки не станет.

Николас уткнулся лицом в ладони, пытаясь сдержать рвущийся изнутри вопль. Золотое кольцо горячим поцелуем вжалось в щеку. Он снова попытался его сдернуть. Бесполезно.

Нужно найти Этту. Как же он хочет найти Этту. Только Этта…

– Выброси из головы все, что наплела старая кошелка, – решительно заявила София звенящим как сталь голосом. – Она тебе не указ. Ей лишь нужно, чтобы ты думал, будто у нее есть над тобою власть. Покажи ей, что ты выше всего этого! Покажи, что не боишься, черт подери!

– Ты так говоришь, потому что сама в это веришь, – горько поинтересовался он, – или потому что тебе Айронвуд нужен живым, чтобы было кому притащить астролябию?

София отшатнулась. Николас уже довольно давно не оказывался под обстрелом ее убийственных взглядов и только что не прослезился от умиления.

– Ты считаешь, что я не вспорю кишки этому человеку при первом же удобном случае?

– Я считаю, что ты ввязалась во все это ради каких-то своих целей, – ответил он. – Я считаю, что большей части тебя – той части, которая годами не дает тебе снизойти даже до разговора со мной, – нравится видеть, как меня ломают обстоятельства.

– Ну разумеется, я ввязалась историю ради себя, придурок. А ты разве нет? – прошипела она. – Наши поиски пошли псу под хвост: того, что на самом деле важно, мы не нашли, зато нашли того, кто совершенно не нужен. Но если ты думаешь, что я мечтаю вернуться в ту семейку, где меня желали видеть примерно так же, как и тебя, то тебе пора уже вытащить голову из задницы, иначе это сделаю я!

Сиротский приют. Воровское прошлое. Детство, которое она хранила под слоями шелка и кружев. Столько трудов, чтобы огранить себя в сверкающий бриллиант, – и ради чего? Она не наследница: даже не была объявлена ею, когда предыдущий наследник пропал.

«Как будто он дал бы нам забыть, откуда мы родом», – с болью подумал он.

И все-таки со злостью жить легче, чем с неуместным сочувствием.

– Ты поэтому прятала кинжал? Собиралась пустить в дело?

София вскинула брови.

– А, так ты об этом? Ну да, я прикарманила клинок в Нассау. Могла бы рассказать тебе, да только знала: ты все равно не поверишь, что я не прятала его все это время. Просто хотела разглядеть его.

– Надо было мне сказать, – не согласился он.

– Потому что ты так мне доверял, да? Так меня слушался, особенно десять чертовых минут назад, когда я говорила не заключать эту дурацкую сделку, да? – она ткнула пальцем ему в лицо. – Но ты это сделал, и теперь нам надо как-то с этим жить. Хватит корчить жалобные рожи, и шевелись уже. Двигаем в Карфаген, ладно? Айронвуд рассылает информацию об основных изменениях временной шкалы всем стражам и путешественникам, раскиданным по векам. Пока мы туда доберемся, Жакаранды уже наверняка будут знать ответ, который нам нужен, или смогут указать того, кто нам поможет. А Роуз Линден пусть отправляется в долгое путешествие вниз со скалы и Белладонну с собой прихватит!

Ее слова ранили, потому что были правдой: он в самом деле ей не доверял. Ни на секунду. Потому что София не давала ни малейшего повода ей верить. Продолжать так дальше было невозможно, но и разорвать этот порочный круг ненависти им, казалось, не под силу.