– Значит, есть. – У Юли кровь стучала в висках, глаза стали горячими и заболели, голова тоже раскалывалась. – Мишка, – крикнула она, не помня себя, задыхаясь. – Мишка! Арестуй их! Они в доме!

Артемка посмотрел на мать с ненавистью, распахнул дверь и юркнул в дом.

Мишка выбежал из-за деревьев, вместе с Юлей он стал колотить в дверь, кричать и угрожать.

– Ломай дверь, – твердо сказала Юля.

– Ты уверена? Назад пути не будет.

– Ломай эту чертову дверь!

Мишка выбил дверь, она упала посреди пустой комнаты.

– Посмотри в подполе! – крикнула Юля.

В подполе никого не было. Нигде в домике никого не было. Юля заглянула в туалет и увидела за вонючей дыркой в полу вторую дверь. Она выглядела ветхой, прогнившей, словно оставшейся от какой-то другой старой постройки.

– Они ушли через черный ход. Что делать? Бежать за ними?

– По темноте без подкрепления… может плохо кончиться, – сказал Мишка. – И потом, ты уверена? Мы же боялись, что Артема поймают.

– Ни в чем я не уверена! Черт! Так я и знала, что ничего не выйдет с этим писательским бредом.

Юля села на единственный стул и зарыдала.

* * *

На протяжении следующих недель Юля каждый день ходила в лес и ждала Артемку у домика шамана. Она ходила по лесу взад-вперед, просто стояла или сидела на пне. Она брала с собой термос, чтобы греться. Она смотрела в пустоту и думала о том, что жить больше незачем. И удивлялась тому, как рано стало незачем жить. Люди до старости доживают – и то у них есть в жизни цель, импульс какой-то, стимул, они полны жизни. А в ней, в Юле, жизни совсем не осталось, словно выпили из нее всю жизнь. В то хорошее, ради которого стоит терпеть плохое, Юля слабо верила. Без Артемки не могло быть ничего хорошего. Теперь, когда он оказался живым и чужим, примириться с его отсутствием она не могла никак. Поэтому она ходила, ходила, ходила. Совсем тощая стала, бледная. Мишка ей ничего не говорил, ничего не советовал, на глаза особо не показывался, работал сутками, приходил поздно.

За десять дней до Нового года Юля снова увидела Артемку. Она сидела на пне неподалеку от домика шамана, смеркалось, и вот из чащи появилась знакомая фигура. Юля побежала, чтобы Артемка не успел войти в дом, схватила его за плечи.

– Мама, что ты делаешь! – от неожиданности Артемка крикнул точно с такой интонацией, как прежде, – ребяческой, ребеночьей, нормальной.

Он крикнул, как обычный мальчик, недовольный тем, что мама застала его врасплох. Холодными замерзшими губами Юля порывисто поцеловала его в щеку. Он не успел отстраниться.

– Слушай, прости за прошлый раз, я не должна была приходить с Мишкой. Теперь я пришла одна. Постой.

Артем сделал шаг от Юли в сторону домика.

– Постой! Я думала о том, что ты сказал. Я пыталась тебя понять. Но дело не во мне. А в тебе. В будущем ты можешь изменить свое мнение. И тогда тебе станет очень больно. Еще больнее, чем сейчас, чем раньше. Я знаю, тебе было одиноко, плохо, но если ты сейчас меня послушаешь, попытаешься меня понять, как я пытаюсь понять тебя, мы уедем. Я тебя отсюда увезу и попытаюсь дать тебе другую жизнь. – Юля говорила впопыхах, боялась, что Артемка в любой момент убежит. – Когда я работала в Колывани, я кое с кем познакомилась. Я уверена, что она мне поможет. Успешная женщина из большого города, не то что я. И я схвачусь за эту возможность. Ты прав – мы в дыре, и мы должны выбраться из дыры. Писатель ошибается. Можно добиться успеха.

Артемка покачал головой.

– Ты ничего не поняла. – Голос сделался суровым. – Я хочу, чтобы ты дала мне идти своей дорогой и говорить от своего имени. Надо говорить от своего имени, тут твой писатель попал в точку. И вот я подумал и говорю тебе от своего имени: я останусь со своими друзьями. Я буду их поддерживать. Но я не буду убивать. Я не хочу убивать людей, не могу. И я не буду. Я говорю это от своего имени. На этом наши пути расходятся.

Юля оцепенела. У нее мурашки побежали по коже.

– Я что, радоваться должна? – истерически засмеялась она. – Это ты меня так обрадовал? Тем, что убивать не будешь? Что ж, я рада! Рада-рада-рада! – У Юли от натуги слюна брызнула. – Но когда тебя вместе с твоей шайкой поймают, это будут кранты. Думаешь, кто-то будет разбираться в том, кто убивал, а кто нет? Ты можешь понять, что ты меня своим поведением убиваешь? Ты говоришь, что принял решение не убивать. Спасибо. Но меня ты убиваешь. Ты что, смерти моей хочешь?

– Если это спасет страну.

Юля отпрянула. На секунду прикрыла глаза, потому что шею пронзила дикая боль. Когда открыла, Артема уже не было.

* * *

За пять дней до Нового года Юля выгребла из вещей телефон Оксаны и набрала номер.

– Оксана, вы меня, наверное, не помните. – Юля произнесла шесть слов, и у нее почему-то слезы подступили к глазам. – Это Юля, маникюрша из Колывани.

– Юля, я вас прекрасно помню! – весело ответила Оксана.

– А помните, вы мне сказали, что я могу позвонить?

– Конечно, для того я и оставила телефон, – засмеялась Оксана. – Как у вас дела?

– Скажу честно. Я звоню, потому что у меня все плохо. Бабушка умерла. И у меня случилось еще одно горе. О котором я не могу говорить. И теперь… я не могу больше оставаться там, где я есть. Я бы хотела все изменить. Я помню, вы говорили…

– Приезжайте, – перебила Оксана. – Я закажу вам билет. Приезжайте в Петербург. У меня найдется для вас работа. Сможете быть в одном лице маникюршей и личной помощницей по всем вопросам, включая, может быть, даже иногда мытье посуды, хотя для этого есть специальный человек? Жить у нас. Зарплата – сорок тысяч.

– Когда?

– Можно прямо завтра. Или вам надо собраться?

– Нет, не надо. Завтра в самый раз.

Мишка не понял, что происходит.

– Ты уезжаешь в Питер? Зачем?

– Не знаю. Переменю обстановку. Ты меня в Барнаул отвезешь?

– Отвезу. Но что ты там будешь делать?

– Моя клиентка из Колывани сказала, что у нее для меня есть работа.

– А где ты будешь жить?

– Сначала у нее.

– Ты с ней так близко знакома?

– Нет, хотя… какая разница? Учитывая, что я вообще не знаю собственного сына, которого родила и вырастила… Понимаешь?

Юля собирала чемодан и ходила по комнате кругами.

– И ты просто сорвешься с места и улетишь? Это же далеко!

– А что мне делать? Остаться здесь и умереть?

Мишка был не в восторге. Андрей, которому Юля позвонила, собрав чемодан, тоже не обрадовался.

– Я не вернусь на работу.

– Не возвращайся на работу, вернись ко мне, – не слишком настойчиво говорил Андрей.