– И опять получил золотую медаль?

– Только оловянную – четвертое место. Все равно рекорд!

– А двойной сальхов Сальхов делал? – спросила Маша и усмехнулась: представила, как кто-нибудь непосвященный слышит эту фразу и ломает голову, что она может означать.

– Нет, двойного сальхова Сальхов не делал, – усмехнулся и Сергей Васильевич. – Но мужчины двойной освоили быстро, уже в двадцатых годах. А женщины – в тридцатых. Тройной и те и другие оседлали в пятидесятых. В конце девяностых в финале юниорской серии американский фигурист Гейбл выдал четверной сальхов, судьи не поверили глазам и поставили недокрут; через месяц, после нудных разбирательств, все-таки утвердили рекорд. Всего Гейбл за свою карьеру приземлил семьдесят шесть четверных прыжков.

– Ого… Гений!

– И тем не менее в его активе только олимпийская бронза и дважды серебро мирового чемпионата. А Мики Андо дважды отхватила мировое золото, хотя прыгнула четверной сальхов один-единственный раз, где-то в начале двухтысячных, кажется, в финале юниорского Гран-при. На сегодня это единственный четверной, который прыгнула женщина.

– Интересно, будет ли пятерной, – сказала Маша.

– Ну, если между одинарным и двойным сальховом прошло десять лет, между двойным и тройным – тридцать, между тройным и четверным – сорок с лишним, можешь подсчитать, когда ждать пятерного. Шутка. С акселем история еще интересней. Если бы прыжки соревновались между собой в трудности, ему бы досталось золото, – а появился он самым первым, еще в восьмидесятых годах девятнадцатого века, опередил и сальхов, и риттбергер чуть ли не на тридцать лет. Автор прыжка, Аксель Паульсен, норвежец, исполнил его не на фигурных коньках – на обычных конькобежных! И не в качестве прыжка, а как специальную фигуру на соревнованиях в Вене. Изобрел самый сложный в истории прыжок, но победителем соревнований не стал. Словом, одни парадоксы.

– А когда его начали прыгать женщины?

– Первой на него замахнулась Соня Хени, слышала о такой? Она, как и Сальхов, десять раз выигрывала мировой чемпионат. Подряд! И на трех Олимпийских играх, тоже подряд, получала золото. Потом стала голливудской актрисой. Умерла в самолете, который летел из Парижа на родину, в Норвегию… Но аксель у нее был скорей не прыжком, а вращением, она слишком рано и слишком сильно поворачивалась перед толчком. В конце сороковых мужчины начали прыгать двойной аксель, женщины отстали всего на пять лет. На грани семидесятых-восьмидесятых аксели пошли уже тройные. И все. На четверной никто пока не покушался. Среди женщин можно по пальцам одной руки пересчитать тех, которые покорили тройной аксель. Все они выдающиеся фигуристки. Как знать, быть может, скоро их ряды пополнятся… – Сергей Васильевич сказал это, не глядя на Машу. Но в его голосе угадывался едва заметный намек.

– А какому из прыжков досталось бы серебро, – спросила Маша с показной безмятежностью, хотя сердце дрогнуло и забилось, как колокол, – лутцу или флипу?

– Считается, что лутцу.

– А придумал лутц Лутц?

Сергей Васильевич кивнул:

– Алоиз Лутц. Австриец. В тысяча девятьсот тринадцатом. Двойной прыгнули в двадцатых годах, ну а тройной – через сорок лет, только в шестидесятых! Джексон исполнил его на чемпионате мира, получил от судей семь шестерок и, естественно, выиграл. А первой из женщин тройной лутц прыгнула Дениз Бильман и тоже заработала шестерку. До нее женщины ни разу не получали оценок «шесть-ноль».

– Но четверного лутца пока нет?

– Почему же, есть. Раз-два и обчелся. И оба раза на американских турнирах в две тысячи одиннадцатом году.

– А риттбергер четверной есть? Он тоже назван в честь Риттбергера?

– Назван – да, в честь; четверного – нет, и попыток не припомню. У нас он риттбергер, а англичане чаще называют его «луп».

– То есть «петля», – смекнула Маша.

– Молодчина, что с английским дружишь. Он тебе пригодится, когда будешь прыгать за границей лупы и тулупы.

Маша как раз собиралась спросить, изобрел ли тулуп Тулуп, но тут ее осенило:

– Получается, что «ту-луп» значит «носок-петля»?

– Во-во! Заходом похож на риттбергер, то есть на петлю, но зубцовый, то есть прыгается с «носка». Четверной тулуп мужчины уже больше двадцати лет крутят.

– А женщины?

– Только на тренировках. Были попытки и на соревнованиях, но ИСУ пока ни одной не засчитала.

– А флип почему так называется? В честь или не в честь?

– Сама мне об этом скажи. Что значит «флип»?

– «Щелчок», – припомнила Маша.

Сергей Васильевич удовлетворенно кивнул.

– Второе название «тусальхов». Ошибочное, кстати. Они только заходом самую малость похожи. Часто у фигуристов, особенно юных, выходит гибрид – «флутц». То есть лутц не с наружного, а с внутреннего ребра, как у флипа. А то, что ты делаешь заместо флипа, на профессиональном жаргоне зовется «лип». Так что с этим прыжком пока погодим. И не смей расстраиваться. Не нужен тебе «липовый» флип!

…Каждый вечер Маша засыпала с мыслью «скорей бы утро» – обидно было тратить время на сон. Ей казалось, что она может не спать вовсе и питаться воздухом. Когда сводило желудок, наспех перекусывала половинкой сэндвича из фастфуда или шоколадным батончиком. От стремительных успехов голова шла кругом. Но однажды закружилась во время вращения в заклоне. В глазах потемнело, будто голову изнутри мгновенно затопило чернилами. Когда чернила схлынули и перед глазами прояснилось, Маша поняла, что лежит на льду, и в следующую секунду ощутила сильную боль в левой руке. Как сомнамбула, поднялась на ноги. Левая щиколотка тоже побаливала.

– С чего бы это? С тобой такого никогда не бывало, – Сергей Васильевич, оказывается, стоял рядом и заботливо поддерживал ее под правый локоть. – Сильно болит? Пальцами пошевели, согни руку, разогни… Не сломана, слава богу. Немедленно к врачу! Полина, быстренько сбегай взгляни, врач на месте?

Да, спортивный врач сидела у себя в кабинете.

– Растяжение, – сказала она.

– Заниматься с ним можно?

– И думать забудь.

– На сколько? – опешила Маша.

– Пока не знаю, как рука себя будет чувствовать. Минимум на две недели. – Врач принялась объяснять, чем мазать и как бинтовать руку, выписала и протянула Маше рецепт. – Больше ничем не ударилась?

– Ничем, – солгала Маша. Ее убило, что из-за какого-то несчастного растяжения придется пропускать тренировки. Если обмолвиться про ногу – еще, чего доброго, снимут с юниорского чемпионата. «Авось само пройдет», – понадеялась Маша.

И точно, спустя два дня нога болеть перестала.

Только теперь Маша поняла, о чем поется в песне «Машины времени», которую она не раз слышала краем уха, не вдумываясь в слова: