– Очень приятно, – сказал он.

– Взаимно, – сказала Маша. – Давайте я повешу вашу куртку.

– Ничего-ничего, я сам, большое спасибо.

– Проходите, пожалуйста…

– Спасибо…

Обмен вежливыми фразами здорово затянулся, оба это понимали и с нетерпением ждали, чтобы мама вышла из ванной и наконец его прекратила, но она, видно, решила проторчать там до второго пришествия.

Чтобы не стоять столбом, Маша принялась расставлять тарелки и раскладывать приборы.

– Вам помочь?

– Нет-нет, я сама, спасибо… Присаживайтесь, пожалуйста!

– Спасибо большое…

Саша опустился на табуретку, и тут появилась мама – в новом платье и новых сережках, такая красивая, что Маша от удивления села, а Саша встал.

– Ну как, уже познакомились? – спросила она с солнечной улыбкой. – Кран еще не починили?

– А, ну да, кран, – Саша огляделся. – Этот?

Он попросил фартук («Чтобы не изгваздать джинсы, которые сегодня надел в первый раз»), засучил рукава, развинтил кран на части, перебрал их с проворством фокусника и заново все скрутил.

– Порядок, – сказал он. – Вот и все дела.

– Поужинаем? – предложила мама.

– Угу, – кивнул Саша. – Я вам кое-что принес… – Он шагнул в прихожую и вытащил из кармана кожанки бутылку. – Это знаете что? «Портвейн красный Массандра» урожая тысяча восемьсот девяносто третьего года! Коллекционное вино. Сам такое впервые буду пробовать. Я его берег для какого-нибудь, ну… особого случая. Эту коллекцию в девяностых годах занесли в Книгу рекордов Гиннесса, как самую многочисленную и уникальную, – рассказывал он увлеченно, держа бутылку обеими руками. – Ее начали собирать граф Воронцов и князь Голицын в конце девятнадцатого и начале двадцатого века. Оттого что вино так долго хранится, на стенках бутылки должна быть «рубашка» – осадок от веществ, которые придают вину цвет. Еще из-за долгого хранения, говорят, вкус становится необыкновенно тонким. У этого вина даже удостоверение есть, как у человека – паспорт. Так что перед вами настоящий эксклюзив!

Мама не стала уточнять, что ее жареное мясо – тоже эксклюзив, который она приготовила впервые в жизни. Извлекла из холодильника салат, блюдо с нарезкой и бутылку минералки.

Саша бережно, как хрупкое сокровище, поставил бутылку на стол, попросил у мамы штопор и, прицелившись, стал вкручивать витую железку в самую середину пробки. Потихоньку, не дыша, словно от точности его движений зависела чья-то жизнь.

«Священнодействует, как древнеегипетский жрец», – подумала Маша. От Саши не укрылось, как она закусила улыбку.

– Вы не подумайте, Маша, я не какой-нибудь алкоголик, «не пью и не курю до наступленья темноты» [3] , – сказал он с лукавинкой, и Маша поглядела на него уважительно – она очень ценила «Сплин». – И после наступленья темноты – тоже. Но эта штука для меня, как бы сказать… произведение искусства, что ли. – Он зажал бутылку коленями и аккуратно вытянул из горлышка пробку. – А откупориваю я его заранее, потому что вино должно подышать. Минут десять-пятнадцать.

– Чудесно, мясо как раз доготовится, – сказала мама.

У нее был заведен будильник, чтобы мясо пробыло в духовке ровно столько, сколько предписывала кулинарная книга.

Саша начал расспрашивать, как проходят соревнования по фигурному катанию, и поинтересовался, на что фигуристы тратят в другом городе свободное время.

– Иногда нас водят на экскурсии или на автобусе возят… А вечером в гостинице мы обычно в чьем-нибудь номере собираемся. Играем в «крокодила». Кто умеет, те в шахматы играют.

– А вы, Маша, играете в шахматы?

– Плохо. Только ходы знаю.

Алена повсюду таскала с собой магнитные минишахматы и всех обыгрывала – и девчонок, и парней. Маша ни разу не решилась с ней сыграть.

– Давайте я вам покажу парочку приемов, – предложил Саша и вопросительно обернулся к маме: – У нас ведь есть еще время? А шахматы?..

Мама сбегала в свою комнату и вернулась с массивной шахматной коробкой. Тарелкам и бокалам пришлось потесниться – доска едва поместилась на столе.

В двух словах Саша пересказал, какие существуют известные дебюты, изобразил их на доске, стукая по клеткам фигурами, как шашками. Показал Маше сицилианскую защиту, когда слон выдвигается из-за пешки и встает на самую длинную диагональ, на пальцах разъяснил, как лучше ходить другими фигурами, чтобы от этого слона была польза. Потом разобрал с Машей «детский мат», который можно поставить в начале игры. Мама, кажется, страшно радовалась, что Маша общается с ним охотно и запросто, и ходила чуть ли не на цыпочках, будто вместо «детского мата» они анализировали стратегический план, от которого зависят судьбы мира.

Заверещал будильник, мама кинулась к духовке. И сразу же, перекликаясь с будильником, раздался телефонный звонок. Она выставила мясо на плиту и отбежала к телефону.

Саша сосредоточенно налил в один из бокалов вино и глубокомысленно поводил им у себя под носом, чтобы в полной мере прочувствовать аромат. Ему, понятное дело, не терпелось узнать, какова окажется коллекционная «Массандра» на вкус. Чтобы не терять времени и заодно проявить гостеприимство, она взяла прихваткой чугунную сковороду и, с трудом удерживая ее перед собой, принялась вилкой перетаскивать куски мяса на Сашину тарелку. После возни с краном рукава у него так и остались засученными, а сковорода была тяжеленная, точно нагруженная кирпичами. Рука у Маши дрогнула, и пышущая жаром сковорода на миг прислонилась к Сашиной руке. Всем дном. Он айкнул и отдернул руку.

– Ой, извините! – Маша резко отвела сковороду и опрокинула ею вазу с цветами. Которая, в свою очередь, сбила два бокала, предназначавшиеся Саше и маме. Бокалы разлетелись вдребезги. Маша от испуга умудрилась заехать Саше локтем в глаз. Саша опять айкнул.

– Ой, извините! – снова взвизгнула Маша.

– Ничего-ничего, бывает… – Саша дул на обожженную руку, а здоровой тер пострадавший глаз. – Переживем, один глаз из строя вышел, второй остался.

Маша грохнула сковороду на плиту и в панике схватилась за тряпку – нужно было опередить воду, которая извилистыми рукавами растекалась между тарелками и бокалами и вот-вот могла залить Саше его новые джинсы. Саша предупредительно поднял свою тарелку и салатницу, чтобы тряпка свободно гуляла по столу, вода тем временем побежала ручейком на пол, Маша торопливо наклонилась, чтобы собрать ее и с пола, энергично разогнулась, головой вдарила Саше под руку, которой он держал салатницу, а спиной наподдала край шахматной доски, выступавший над столешницей. Львиная доля оливье шлепнулась Саше на грудь, а оттуда на пол, доска подпрыгнула, шахматные фигуры полетели и повалились во все стороны. Пешки осыпали Сашу, как конфетти, ферзь прокувыркался в воздухе и приземлился точнехонько в бокал, отчего его содержимое выплеснулось Саше в лицо. А бутылка опрокинулась, и вино щедрым потоком хлынуло ему на джинсы. Он вскочил, подхватил бутылку… но та уже опустела. Половина вина вылилась на Сашу, половина – на пол.