дня.

Потому что у Сары выходной.

Я закручиваю волосы в небрежный пучок и снова смотрю на экран телефона.

Мама Хен только что все отменила. Сегодня я с детьми не сижу! Давай заеду за тобой в час?

Сейчас 12:30, и пока новых сообщений, оповещающих о том, что Сара не сможет приехать и все придется отложить, не было. Чудо, говорю же.

Телефон жужжит.

Джейми: Кажется, вчера я объелся шоколадом на всю оставшуюся жизнь.

Майя: Вот незадача. А я-то хотела позвать тебя сегодня повторить.

Он печатает.

Джейми: Я же шучу. Сейчас мы с друзьями встречаемся у меня дома, но, если хочешь, можем пойти потом?

Майя: Не могу

Встречаюсь с Сарой

Джейми: Ого. Наконец-то! Вы поговорите?

Майя: Наверное?

Джейми: Ты справишься!

Я ставлю лайк его сообщению и снова откладываю телефон. Мы с Сарой обязательно поговорим. Но прямо сейчас меня уже ничего не расстраивает. Такое облегчение понимать, что мы сможем провести вместе время. Обменяемся новостями, я расскажу ей о моих родителях и об агитации. Расскажу все. С неожиданной болью я понимаю, насколько скучаю по ней.

В коридоре я останавливаюсь, чтобы надеть босоножки. И, подняв глаза, вижу в рамке на стене фотографию родителей. Она висит тут так давно, что я обычно не замечаю ее, но сегодня все иначе. На снимках со свадьбы пары обычно выглядят как королевская чета, и улыбки у них застывшие, но это фото не такое. Папа и мама стоят перед свадебным тортом. На маме красный бархатный наряд, лоб украшает золотая тика – это украшение, похожее на диадему. На папе кремовый сюртук-шервани и тюрбан в тон. В этих нарядах они похожи, конечно, на королевскую чету, но у мамы нос испачкан в глазури, а папа выглядит так, словно ему в лицо прилетел кусок меренгового торта. Уперев руки в бока, мама немного наклонилась вперед, и я почти слышу, как она смеется, хотя это всего лишь фотография. Папа смотрит на нее с широкой улыбкой.

Входная дверь с лязгом открывается. Мама переступает порог, скидывая туфли, и замечает меня.

– Привет! – говорит она, наклоняясь, чтобы поцеловать меня в щеку. – Куда-то едешь?

– Ага. А ты вернулась раньше?

– Просто забежала забрать ноутбук. Вы с Джейми идете куда-то?

– Меня заберет Сара. Собираемся перекусить где-нибудь и поболтать.

– Наконец-то! – улыбается мама.

– Почему вы выбрали этот снимок? – неожиданно спрашиваю я. Она смотрит на меня с удивлением, потом смотрит, куда я указываю.

– В каком смысле?

– Я надевала босоножки и вдруг поняла, насколько это фото странное. Люди же обычно вешают на стены официальные снимки, а вы выбрали самый безумный из них… – Я умолкаю и смотрю на маму. – Прости, мне, наверное, не стоит сейчас об этом говорить…

– Я забыла про эту фотографию.

На секунду мне кажется, что она сейчас возьмет и сорвет ее. Но этого не происходит. Мама просто спокойно на нее смотрит.

– Меня не назовешь экстравертом, – говорит она. – А на свадьбе у нас было больше пятисот гостей. Слышала про боязнь сцены когда-нибудь? Мы с твоим отцом сидели на сцене, я запаниковала и не могла пошевелиться. Но он сказал, что поможет мне прийти в чувство, если я ему доверюсь. И когда мы резали торт, взял кусочек и мазнул им мне по носу. Тут сработал защитный механизм, и я кинула свой кусок ему в лицо. – Мама качает головой. – Мы хохотали так, что не могли остановиться. Твои бабушка с дедушкой пришли в ужас.

– И вы решили повесить фотографию этого момента на стену.

– Снимки, на которых мы похожи на манекены, у нас тоже есть, – едва заметно улыбается она. – Но этот мой любимый. Никакого сценария, только мы сами. Самый счастливый момент.

– Вы ведь в колледже познакомились, да?

– Я была на втором курсе. Он – на первом, – кивает мама. – Подошел ко мне в библиотеке и спросил, нельзя ли сесть рядом, поскольку остальные столы уже заняты.

– Так себе предлог.

– Но сработало же.

– Это была любовь с первого взгляда?

– Нет. – Мама морщит нос. – Ты же знаешь своего отца: он любит поболтать. Но мы долго дружили.

– И когда все поменялось?

– Не уверена. Это произошло не в какой-то конкретный момент. Просто сходили в кино, поужинали вместе… А потом…

Мама говорит о папе с такой улыбкой и такой грустью. Вот она, моя путеводная нить: нужно размотать клубок их воспоминаний, помочь им снова пережить моменты после знакомства, когда все только началось. Пускай поймут, что могут начать с начала.

– А в какие рестораны вы ходили на свидания? – Может, в Атланте и не найдется точно такого же, но я смогу найти похожий и придумать, как привести их туда, чтобы они перестали уже «думать» и поговорили наконец.

– Мы не ходили на свидания. Просто проводили вместе время.

– Это и есть свидания, мам.

– Бо́льшую часть этого времени мы были с друзьями.

– Совместные свидания.

– Можно и так сказать, – неохотно признает она. – Но мне так не казалось.

– Почему?

– Потому что мы придерживались правил халяля, – сверкает глазами мама. – Ты же помнишь, что любая близость возможна только после брака.

– Слишком много информации! – Я вскидываю руки, сдаваясь. – Вопрос был про ваши любимые рестораны.

– И все же. Поцелуи и прочее – это священные моменты, которые разделяют только муж и жена. И раз уж мы заговорили… Бывают свидания ради свиданий, а бывают – ради серьезных отношений, которые потом приводят к свадьбе.

Я эту песню со средней школы слушаю. И все понимаю, но…

– Значит, ходить на свидания можно только с человеком, за которого хочешь замуж? – спрашиваю я. – Это тяжело, когда вы только начинаете знакомство.

– Речь не о том, что вы обязательно должны пожениться, но держать это в голове нужно, – говорит мама, потом добавляет нерешительно: – Именно поэтому я и твержу тебе: заводить отношения до колледжа – плохая идея. В старших классах всегда столько всего происходит. Зачем тебе лишние проблемы.

– Разве в колледже проблем нет?

Мама изучающе на меня смотрит.

– Ты хочешь с кем-то встречаться?

– Я?

Она ждет.

– При чем тут я? Мне просто хотелось узнать, какой у вас был любимый ресторан, чтобы вы с папой могли там снова встретиться однажды и поговорить. Сходить поужинать вместе, пообщаться. Вы уже несколько недель думаете и гадаете. Поговорить будет полезно.

Отличный ход, Майя, выдай все свои планы. Ох.

– Но, милая, мы и так разговариваем.

– Ни разу не видела.

– Каждую неделю на сеансах терапии.

Терапии?

– И мы каждую неделю встречаемся с имамом Джексоном. Мне так жаль, что наши проблемы тебя задевают. И папе тоже. Нам очень жаль.

Так они разговаривают.

Все это время они разговаривали.

Но папа все равно купил кровать.

Сару я жду, сидя на ступеньках крыльца и листая Instagram[18]. Первой в моей ленте появляется фотография от аккаунта бабушки Джейми. И он на этом снимке тоже есть. Кажется, такое случилось впервые. Они вместе сделали селфи на фоне знака в поддержку Россума. Ниже подпись: «За каждой великой бабушкой стоит ее прекрасный внук. Познакомьтесь с “серым кардиналом” – специалистом по сторис и мастером фильтров Джейми. И посмотрите на эти щечки. Разве он не милашка?»

Я не могу сдержать смех. Джейми и правда милый, но не в том смысле, в котором нам кажутся милыми маленькие дети. Просто у него волосы хорошо лежат, обрамляя лоб, и улыбка такая живая – он объективно очень симпатичный. А еще у него глаза с прозеленью, и этот зеленый в зависимости от освещения и одежды ведет себя по-разному… Вчера, например, в тусклом свете свечей кафе мне казалось, что глаза у него медовые. Я улыбаюсь самой себе. Вчера был идеальный вечер.

А потом я вижу следующую фотографию, и все мое хорошее настроение улетучивается.

Это тоже селфи. На нем Сара и Дженна. В руках у них кружки с радужными соломинками. Подпись: