– Ты про что?

– В библиотеку пошли, – объяснил Ян. – Док не сказал, по сколько времени там сидеть. Как думаешь, полчаса хватит?

– Должно, – Пол задумался. – Как раз по два-три абзаца получится. Давай только до Лаврентьича сгоняем, хотел у него иголку с ниткой попросить, штанину подшить надо.

– И мой карман. А то я с весны его зашить не могу, – вспомнил вдруг Ян. – Рванули.

Время отъезда дока для братьев получилось какое-то очень спокойное – они даже банде Комара почему-то почти не попадались, и почти всё время отсутствия дока и математички провели либо на вышке, либо в библиотеке. Они читали. Братья Фламма впервые в жизни читали то, что им действительно нравилось, и это занятие захватило их, всерьез, оно увлекло, заворожило. Самым главным теперь было научиться перестраиваться, и стараться не использовать в обычной жизни слова из книг – слова новые, непривычные, незнакомые; слова, часть из которых неизвестно что значили, и приходилось смотреть в словаре – по счастью, старый, рассыпающийся словарь нашелся в библиотеке, и Пол его, конечно, свистнул. На время, на время, пока читаем, говорил он Яну, ну неудобно же за каждым словом в библиотеку бегать каждый раз.

Книги оказались действительно новым миром, причем настолько огромным, что братья, тоже впервые в жизни, ощутили его простор и величие – раньше они жили в мире, сжавшемся до размером детдома и Морознова, теперь же выяснилось, что мир огромен, и в нём существует гораздо больше мест, вещей, предметов, и явлений, которые они привыкли считать реальностью. Это открытие с одной стороны восхитило их, а потом неприятно удивило – оба почувствовали себя ограбленными, обворованными, причем украли у них нечто гораздо большее, чем они до того могли себе представить. Не корку хлебную. Не майку. Не булавку. Мир. Точнее, огромную часть этого мира.

Самолетики от Амрита после того, размокшего, несколько дней не приходили, но потом появились снова – видимо, Амрит сумел взять себя в руки, собраться, и стал писать письма, как прежде. Но про книги он теперь писал меньше, не смотря на все просьбы братьев. В его письмах красной нитью шла мысль, одна и та же мысль – о свободе. Мысль, которая не давала покоя Полу с Яном – как раз после чтения книг, о которых он больше не хотел говорить.

К приезду дока непрочитанных книг оставалось две трети – тренировки не прошли даром, да и опасения Яна, что они не дочитают, не подтвердились. Уже сейчас стало понятно, что книг едва ли хватит до начала сентября.

– А дальше? – с тревогой спросил как-то Пол. – Мы дочитаем эти, которые есть. И что дальше?

Ян, который про то же самое думал не далее чем утром этого же дня, остановился – сейчас они шли к детдому, на ужин – и с сомнением посмотрел на брата.

– Не знаю, – произнес он. – Надо где-нибудь еще достать, наверное.

– Где? – с горечью спросил Пол. – Мы же смотрели в библиотеке. Сам знаешь, что там есть.

– Знаю, – Ян поник. – Не хуже тебя знаю. Там одна хрень.

– Вот в том и дело, – Пол выглядел огорченным. – Но ведь, наверное, можно где-то…

– В Морозново. Или в Перми, – Ян задумался. Последнее время он ходил задумчивым всё чаще и чаще. – Где-то же они должны быть? Если эти не сожгли, значит, где-то ещё тоже есть. Не могли они всё сжечь.

– Не могли, – подтвердил Пол. – Ян, а кто – они?

Ян пожал плечами.

– Не знаю, – помедлив, произнес он. – Но кто-то же должен был это приказать, верно? Кому-то надо сжигать книги?

– Причем почему-то хорошие, – заметил Пол.

– Так в том и дело, – Ян посерьезнел. – В том и дело, что сжигают – хорошие. Не просто хорошие, отличные. А заставляют читать дрянь. Надо попробовать понять, почему так происходит. И почему и у нас, и на Сфере запрещены одни и те же книги, – добавил он.

– Точно! А ведь ты прав, – вдруг сообразил Пол. – Джек Лондон запрещен и у них, и у нас. Как я сразу не понял?

– У них не весь запрещен, рассказы какие-то разрешены, и про собак, – напомнил Ян. Пол согласно кивнул. – А у нас и на собаках красные печати стоят. Тоже нельзя. Что-то тут нечисто.

– Слушай, давай библиотекаршу расспросим? – предложил Пол. – Леокадия Петровна старенькая, небось, и не поймет, для чего нам это…

– Попробуем, – кивнул Ян. – Только надо придумать, как расспрашивать. Чтобы снова не рисковать, как с доком. Главное – не проболтаться.

– Не проболтаемся, – махнул рукой Пол. – Помнишь, как Хэмфри с Волком Ларсоном разговаривал? Тоже ведь рисковал, и серьезнее, чем мы. Ничего, справился.

Ян усмехнулся – старушка Леокадия, по его мнению, на Волка Ларсена не тянула, но, в принципе, Пол был отчасти прав. Поговорить и расспросить вполне можно попробовать. Авось, что и получится.

Глава 9

Ит Соградо. Наблюдатели

– Ну что, нашел?

– Нашел, – Ит стащил ветровку, и бросил её на табуретку, стоящую около двери.

– И где? – Берта вышла из кухни, на ходу вытирая руки стареньким полотенцем.

– Вышка на аэродроме. Они сидят там, на этих развалинах, и читают детские книги. Малыш, это ужас какой-то, – Ит с ожесточением потер лицо руками, и тяжко вздохнул. – Шестнадцать и семнадцать лет. Джек Лондон, Сетон-Томпосон, и самые простенькие Стругацкие. То, что Дарья с Верой прочли в семь-восемь. Ты понимаешь?

– Нет, Дашка раньше, – Берта на секунду задумалась. – Томпсон был в шесть, кажется. Рыдала над воробьями, мустангом, и собаками. И Верке не давала книжку, чтобы та не расстраивалась… там же лиса на обложке, да?

– Она самая. Еще одна проникающая книга Сонма. Одна из тысяч, – Ит покачал головой. – Но ведь читают же.

– Потому что им нечего больше читать, – Берта отвернулась. – Куртку повесь, чего раскидываешь?

– Прости, – Ит поднял ветровку, не оборачиваясь, кинул на крючок – разумеется, попал.

– Агент, – усмехнулась Берта.

– Давно уже врач, – напомнил Ит.