Обитательница же пещеры, которая успела подойти и уже расставляла на маленьком, низком столике склянки с лекарствами, выглядела так, будто она в эту самую Англию приехала из какого-нибудь Марокко или Туниса. Нет, она не была смуглой — просто темноволосой, с густой гривой крутых кудряшек, опускающихся ей почти до пояса. Возраст ее тоже трудно было определить — наверняка ровесница Элизару… хотя женщины умеют выглядеть как младше, так и старше своего возраста.

Но самое удивительное в ней было даже не внешность или одежда, а украшения. Красочные и блеклые, из камней и золота, браслеты, кольца, серьги по всей длине ушной раковины… — незнакомка была унизана ими ВСЯ. Наверняка, весило все это килограм десять, однако это не мешало женщине двигаться легко и грациозно.

— Надо проверить ожоги и ушибы… — деловито произнесла эта восточная фея, показывая Элизару подняться с дивана. — Переломов и кровотечений нет — я бы почувствовала.

Анна подняла брови. Почувствовала? Это как?

— Я — целительница, — пояснила женщина, увидев ее удивленный взгляд. — Я чувствую, когда кому-то плохо внутри и где именно. Тебе сильно повезло, девочка, что он не сломал твои кости, когда приземлялся.

Элизар хмыкнул.

— Даже не представляешь себе как сильно ей повезло.

А вот тут Анна не просто удивилась, а слегка забеспокоилась. Почему это ее жених обращается к какой-то целительнице на «ты»? Кто она ему? И почему дракон принес ее сюда — к ней в дом? Если, конечно, это ее дом.

— Давай, дорогой, — подогнала тем временем советника женщина. — Выходи и подожди в другой комнате. Я должна буду ее раздеть, чтобы осмотреть.

Советник кашлянул и замялся, явно не зная, как сказать, что Анну вполне можно раздеть и в его присутствии. Наконец решил ничего не говорить, опустил Анину голову на диванную подушку и просто вышел.

Насупившись, девушка смотрела на ту, что посмела назвать ее дракона «дорогой». А он, интересно, тоже к ней на «ты»?

— Повернись-ка, расстегну тебе платье… — деловито сказала женщина, подтягивая ее вверх за руку.

— Необязательно… — буркнула Анна. — Нету у меня ожогов — ничего не болит, только глаз.

— Не болит, потому что ты под магией, глушащей боль. Я все тело твое ей укутала, кроме головы — потому что там важно знать, если что не в порядке. Мозг я просветить не могу и боль единственная индикация… Поэтому ничего не болит, кроме глаза… Отлично, теперь повернись на живот, я осмотрю спину.

Аня ахнула. Каким-то непостижимым образом, заговаривая ей зубы, женщина в восточной одежде умудрилась раздеть ее, оставив в одном нижнем белье! Кроме как магией или гипнозом, это нельзя было объяснить НИЧЕМ!

Изумленная настолько, что забыла, как протестовать, девушка послушно повернулась. По спине побежали пальцы, смазанные чем-то прохладным.

— Все же он ожег тебя… Как жаль… такая хорошая кожа… — бормотала целительница. — Я знаю многих, кто дорого бы заплатили за такую кожу… Тебе повезло, что я на твоей стороне, девочка…

Несмотря на жуткую тему, не голос успокаивал, погружая в неестественную сонливость — а возможно, это тоже был эффект магической анестезии… Анна положила голову на руки, закрывая глаза. Пальцы закончили с мазью и принялись приклеивать что-то широкое на спину, обматывая вокруг тела бинты.

— Ты видела Идрис? — пробилось вдруг к ней сквозь легкий и приятный туман, окутавший мозги.

Анна вздрогнула.

— Откуда вы знаете про нее?

— Я много чего знаю… Так ты видела ее в Междумирье?

Хорошо подумав, девушка кивнула. Элизар не допустим бы этого разговора, если бы считал, что женщине нельзя доверять. Да, и вообще, не оставил бы ее здесь одну.

— О чем вы говорили?

— Она хотела, чтобы я осталась с ней. Составила ей компанию.

— Правда? — протянула целительница удивленно, продолжая обрабатывать ее плечи. — И почему ты отказалась? Я слышала там исполняются все желания…

Ей вдруг нестерпимо, безудержно захотелось сказать правду. Сказать то, что не посмела ранее. Пусть и другому человеку — не тому, чьим ушам правда предназначалась.

— Потому что мое главное желание здесь… Потому что я люблю его. Вот такая я дура.

Руки замерли.

— Кого?

Анна вздохнула, блаженно закрывая глаза.

— Элизара. Я люблю Элизара.

Руки вернулись в работу, разминая ее правое плечо.

— Ты в этом… уверена? Не просто жаждешь его помощи взойти на престол?

Анна чуть мотнула головой. Мозгом она понимала, что не стоит так откровенничать с полной незнакомкой, к тому же, судя по всему, опасной. Уже поговорила с одной — так, что та чуть не убила ее.

Но ничего не могла с собой поделать — слова перли из нее, будто сами по себе.

— Мне даром этот престол не сдался… Забрала бы Элизара в мой мир и жила бы там с ним, будь моя воля…

— Хм… — женщина закончила с ее спиной и потянула за плечо, переворачивая. — Как интересно… А как он к тебе относится?

— Кто? Дракон? — Анна уставилась в ее лицо, только сейчас понимая, что целительница кого-то смутно напоминает ей. — Или человек?

Лицо женщины вытянулось.

— Ооо… Ты уже поняла разницу… Дракон, конечно же. Человека можно воспитать, влюбить, заставить разлюбить. Дракон любит сразу и навсегда… Или не любит, и ничего с этим не поделаешь.

И снова у нее появилось ощущение, что ей манипулируют, что она не должна быть такой откровенной. И снова ничего не смогла с этим поделать.

— Дракон сказал, что…

Женщина вдруг вскрикнула, не дослушав, и отняла руку от ее живота — оказывается успела начать намазывать волшебную мазь от ожогов и там.

— Элизар! — позвала советника каким-то беспомощным, напуганным голосом, сразу превратившись из мудрой целительницы в простую и совершенно безобидную, разодетую в побрякушки тетку.

— Что случилось? — советник тут же вбежал в комнату-пещеру. — Она все же ранена? Насколько это серьезно? Когда пройдет?

Женщина медленно водила рукой по Аниному животу, закрыв глаза, будто к чему-то прислушивалась.

— Пройдет… пройдет само… через девять месяцев.

— Что? — не понял советник, усаживаясь рядом с ней на диван — с таким видом, будто у него ослабели ноги. — О чем ты?

Целительница открыла глаза и вдруг улыбнулась, явно расслабившись — широко, довольно и немного хищно, сверкнув всеми зубами.

— О том же, о чем и ты подумал. Она беременна, сын мой. Беременна от тебя.

Эдриху ден Фонте было скучно.

Убийственно, тягомотно, почти непереносимо скучно.