институте – именно то, о чем я мечтала. Если бы мне предложили зарплату выше, я бы с радостью согласилась. Но это-то что?! Да у меня только аренда квартиры стоит 500 долларов в месяц. А надо еще оплачивать студенческие долги, коммунальные услуги, автомобильную страховку. И еще на что-то питаться.

– Мне нужно подумать, – ответила я менеджеру.

На раздумья она дала мне три дня.

Затем последовала череда хаотичных телефонных разговоров с друзьями и родственниками. Мне нужен был совет.

– Если это работа на полставки, может, ты сможешь работать еще на полставки там же, где и сейчас? – спросила меня сестра.

Но мне бы этого не хотелось. Я очень устала от работы секретарем. Однако выбора не было. Я отправилась к своей начальнице и рассказала о ситуации.

– Не могли бы вы перевести меня на полставки?

– Ну конечно! Нам очень не хочется вас терять, – ответила Диана.

На самом деле она сказала так из жалости. Они как раз недавно наняли секретаря на постоянную должность, и я по большому счету им больше была не нужна. Мне часто приходилось делать совсем уж низкоквалифицированную работу, вроде уничтожения документов в шредере. Но, как я уже говорила, питаться на что-то было нужно.

Я перезвонила менеджеру и сказала, что согласна на должность. Весь первый день на новой работе я пребывала в скверном настроении. Мой новый начальник, Вэл, был дружелюбен, но я не могла перестать думать: «Этот человек считает, что я стою всего лишь 26 000 – даже нет, всего 13 000 долларов! – в год».

Первым делом нам надо было составить мое расписание. Вэл хотел, чтобы я работала в середине дня, например, с десяти до трех.

– Так не получится, – оскорбленно ответила я. – Я продолжаю работать на старой работе, поэтому смогу находиться здесь либо в первой половине дня, либо во второй.

– О, я не знал, что вы еще где-то будете работать, – ответил Вэл.

– У меня нет выбора, на одну вашу зарплату я не проживу.

– Ах, ну да, что ж… – его голос затих.

Мне понравился мой новый офис с видом на горы, но я обратила внимание, что на двери кабинета было написано только мое имя, без ученой степени. Еще я заметила, что у некоторых инженеров в лаборатории на табличках с именами было подписано «доктор». Я поинтересовалась об этом у секретаря.

– Кое-кто из технического персонала оскорбляется, когда другие называют себя докторами, поэтому мы решили, что вам лучше не указывать степень.

Меня словно молнией ударило. То есть моя степень помогла мне сюда устроиться, но теперь мне надо притворяться, что у меня ее нет? В академической сфере я всегда звалась доктором, но я же сама хотела перестать в ней работать. Видимо, в «реальном мире» правила были другими.

Даже несмотря на отсутствие степени на табличке, я заметила, что многие инженеры относятся ко мне недоброжелательно. Первым моим заданием было составить (очень запоздалый) ежегодный отчет. Я была в ужасе, насколько грубо со мной обходились менеджеры проектов, к которым я обращалась за необходимой информацией.

Итак, мне мало платили, моя ученая степень была постыдным секретом, меня все ненавидели, и мне приходилось работать на двух работах. Напомните, зачем я на все это согласилась? «Ах да, отпуск», – сказала я сама себе. И медицинская страховка. А если я потерплю, возможно, что-то изменится.

Я чувствовала, что у этой работы есть потенциал, если я смогу исправить в ней все, что мне не нравилось.

Где-то через месяц директор института ушел на пенсию. После этого одна из коллег пригласила меня к себе в кабинет на разговор. Джули объяснила, что именно директор устанавливал мою зарплату, а вовсе не мой непосредственный начальник Вэл.

– На эту должность претендовали и другие квалифицированные кандидаты, поэтому он занизил ставку. Не обижайся на Вэла. Он ничего не мог с этим сделать.

Я поверила и стала лучше относиться к своему начальнику.

Позже до меня дошел слух, что прошлый технический редактор плохо ладил с инженерами. Поэтому я решила наладить с ними отношения, всеми силами демонстрируя, что ценю и уважаю их работу. Потихоньку отношение ко мне стало лучше.

Помню, один раз я спросила инженера по имени Роджер, могу ли я прочитать его научную статью.

– Конечно, я сделаю для тебя копию, – ответил он, поднимаясь со стула.

– Я сама, – быстро сказала я. – Не хочу, чтобы ты тратил на меня время.

Роджер посмотрел удивленно и пошел по коридору к копировальному аппарату.

– Да мне не важно, что делать, платят-то все равно одинаково, – заявил он, загружая бумагу в аппарат.

Я думала над словами Роджера до самого вечера, когда стояла у шредера на второй работе. Мы с Роджером оба были докторами наук и могли направить свои таланты в куда более продуктивное русло, чем работать у шредера или копировального аппарата. Но кто-то должен был делать и эту работу, а персонала всегда не хватает. Это как с посудой: все равно кто-то должен ее мыть, и с тебя не убудет.

Где-то через год Джули ушла на пенсию, а Вэл распределил ее работу между оставшимися офисными сотрудниками. Мои новые обязанности были довольно странными: мне пришлось управлять собственностью института, автомобилями и кабинетами. Но я согласилась, не раздумывая. Чтобы получить полную ставку, я была готова пойти на все.

С годами мое рвение принесло плоды. Потихоньку мне стали давать более интересные и подходящие задания. Затем меня повысили, и я снова могла указать на табличке кабинета свою докторскую степень. Когда я уволилась, чтобы переехать в Калифорнию, многие инженеры сказали мне, что им нравилось со мной работать.

Сейчас я снова ищу работу после пары лет декретного отпуска. Я знаю, что начинать придется с лакейской работы и моя начальная зарплата, скорее всего, будет так себе. Но также я знаю, что у меня будет возможность показать, что я достойна большего.

Маргарет Луэбс

Здравствуйте, меня зовут Клэр, и я алкоголик

Желание распоряжаться своей жизнью и потребность в контроле рождаются в каждом из нас. Для психического здоровья и успеха нам необходимо иметь контроль.

Роберт Ф. Беннетт

Я – алкоголик. У меня ушло полжизни на то, чтобы это признать. Мне казалось, что это откровение навесит на меня ярлык, который я не готова была носить. Ведь я – это гораздо больше. В первую очередь жена, писатель и преподаватель балета.

У меня нет вопиющих душераздирающих историй с войны, я не переживала ужасных потерь и никогда не падала на самое дно. Словом,