Второе место досталось Стрелкову. Мелочи наловил, но так много, что набралось около двухсот кило общим весом. Нашёл просто кишащую рыбой протоку. Повезло.

Третье место забрал я. Примерно шестьдесят килограммов вес улова. Устал до ужаса, а ведь ещё потрошить предстоит.

Бодров поймал всего одну рыбку. Пудовая головёшка с огромной пастью, усыпанной острыми зубами, оказалась не пригодной для еды. Но главное, что поймал. Боков вообще ничего не поймал и получил от медведя выговор. Впрочем, от рыбалки все остались довольны.

Рыбы получилось больше полтонны, и чистить мы её устали. А потом ещё таскать пришлось. Нам, людям, и полсотни кило бы с головой хватило. Медведям улова оказалось маловато, и они ходили на рыбалку ещё разок. Уже без нас, что хорошо. Я в это время уже спал. Жаль, что выспаться не успел. Стрелков разбудил.

— Помянем парней? — Боря трясёт меня за ногу так, словно надеется оторвать. — Рылся в барахле и нашёл водяры пузырь. Андрюха не прочь помянуть, если что.

— Девять дней сегодня исполняется, как дядьку твоего схоронили, Никита. — Рожа Бокова влезла в палатку прямо над рожей Стрелкова. — Помянем?

— Тише ты, — зашипел я и посмотрел на спящую Машу. То, что Старый мне приходился родственником, я ей пока не сказал. Всё откладываю серьёзный разговор. Жду, пока забудется смерть Владимира Росса. Рановато пока в прошлом ковыряться.

Кроме нас троих поминать погибших от случайных пуль никто не согласился. Умаялся народ и лишать сна себя не намерен. Я тоже спать хочу, но такое мероприятие пропустить не могу. Совесть не позволяет. Стрелков Боря, уверен в этом, насчёт того, что рылся в барахле и нашёл там пузырь, соврал. Барахлом он называет свой огромный рюкзак. Много интересного там лежит. Ещё пара пузырей водяры точно сыщется. Полковник любит крепкое на грудь принимать. Зависимость у него. Часто спрашивает, где бы нам запасы пополнить. Увы, но в города не суёмся. И в посёлки тоже. Стороной обходим.

Десять минут, и бутылка пустая. Не ошибся я насчёт наличия других бутылок в рюкзаке Стрелкова. Сбегал он за второй, но пояснил, что больше точно нет. Не услышали мы в голосе уверенности. Разлилась водка по стаканам. Все спят, включая берсерков, а мы бухаем.

— Всё хотел спросить по поводу географии, мужики. Где этот Иерихон, которого вы боитесь, находится? И где сейчас мы находимся? Относительно Иерихона, конечно же. — Боря ловко наполнил первую тарелку похлёбкой, не забыв положить солидный кусок рыбного филе, и вручил её Андрюхе. Затем такая же тарелка досталась мне. Себе Боря положил только рыбу. Бульон его, видимо, не интересует. Вдохнув аромат, исходящий из тарелки, он довольно промычал: — Классный супец готовит Угрх. Ел бы такую еду хоть каждый день. — Его глаза стали большими и круглыми, а рот воскликнул: — Вы видели, сколько рыбы сожрали медведи? Это ж надо так суметь, блин! И куда, спрашивается, влезло?

— Видели, — ответил я. — Мы же никуда не уходили во время обеда, Боря.

Стрелков, немного захмелевший, показал мне большой палец. Рукой вытащив из тарелки шмат рыбьего филе, откусил солидный кусок и, жуя, поинтересовался:

— А задумывался ли кто-нибудь о том, как ходят в туалет берсерки? Они ж броню ни разу не снимали. Или снимали?

— Они уходят на час-два каждую ночь, — рассказал я. — Может, помыться и в туалет, а может, и по другим делам. Кто их знает, этих броненосцев. Болтать они не любители.

Я сосредоточился на похлёбке. Угрх, отдам должное и соглашусь с Борей, готовит отлично. Давно в том убедился.

— Я чуть в кучу свежего дерьма не наступил, — решил поведать о не случившемся казусе Андрюха. — Ещё когда мы в горах были. Пошёл мыться к ручью и увидел огромную кучу дерьма. Наступить, впрочем, в неё было нереально. Столь большая, что огуречную грядку можно сложить. Кто знает, может, её берсерк сотворил. Жрут они и вправду многовато, но с их размерами и метаболизмом иначе нельзя. Давайте, мужики, лучше географию пообсуждаем. О дерьме во время еды мне не нравится разговаривать.

— Валяй! — Боря отложил тарелку и принялся разливать остатки водки по стаканам.

— Иерихон там. — Андрюха показал чуть правее направления, с которого мы пришли. — До него примерно четыре сотни километров по прямой. Но прямо не пройдёшь, потому что горы. Мы, считай, почти прямо шли, потому что пещеры. Медведи молодцы, знают кратчайший путь. Если транспортом в Иерихон ехать, то не меньше тысячи придётся отмахать. Горы такие, что пешком с трудом перейдёшь. Всё, конечно же, условно. В этой местности я процентов на семьдесят ориентируюсь. А может, и меньше. Но Могучую знаю. Давно знаю.

Могучая — это река. Родственница земной Волги, которой вряд ли чем-то уступит. Хотя нет, ошибаюсь, Могучая Волгу обойдёт играючи. Не осквернил её человек так, как осквернил Матушку-Волгу.

Я, если сравнивать с Андрюхой, в географии полный ноль. Угрх пытался объяснить, где мы находимся, но только запутал. Знаю одно — идём на север, и таким темпом, который взяли, идти не меньше месяца. Долго. Транспорт нужен срочно.

Ещё медведь-кореш рассказал, что до посёлков пешком около трёх месяцев топать. И не факт, что дойдёшь. Вот если медведь один пойдёт, то раз в пять быстрее доберётся. Человек слаб. Мохнатый не забывает об этом напоминать.

— Андрей, когда мы вышли к степи, мне показалось, что ты этому не обрадовался. — Боря раздал стаканы. — Показалось или нет?

— Не показалось. — Боков влил содержимое стакана в рот, закусил кусочком варёной рыбки и продолжил: — Этот край можно сравнить с земным Поволжьем. Условно, конечно же. Тут, даже спорить не нужно, красивше. И опаснее раз в сто. Я про двуногих сородичей, и это Лейн может подтвердить. Степи — излюбленные места обитания банд. Парни Лейна не раз зачищали степи. Так, в целях развлечения. Порядки наводили… В степях отлично выслеживаются новоприбывшие. И отлично убиваются. Кровавый бизнес. Один из многих, что процветают в этом мире. И мы легко можем стать наживкой для любой из банд. Медведи, надеюсь, задумываются об том. Чем дальше населённые пункты, тем для нас лучше. Степь не горы — хрен спрячешься.

Я решил промолчать. Андрюха напрасно беспокоится. С медведями нам точно нечего бояться. Любых бандюганов мишки играючи на атомы разберут. Ошибся я, как выяснится утром.

— Что по части севера, Андрюх? — Боря с тоской взглянул на пустую бутылку и обречённо вздохнул. — Долго нам до него добираться?

— Север — понятие растяжимое, — многозначительно ответил Боков. — Начинается он на Востоке материка и тянется до Запада. Или наоборот. Кому как удобнее. Мишка сказал, что нам идти месяц. Это значит, что Крайний Север мы посещать не будем. Учитывая любовь мохнатых к горам, то могу смело ответить — мы идём к одному из самых длинных горных хребтов. И зовётся этот хребет Страндхуг. Кому-нибудь о чём-нибудь говорит это слово?

Я кивнул:

— В книге читал про Страндхуг. Своего рода налог у викингов, который они взимали с тех, кто не ходит за добычей в море. И неважно, на своей территории находились викинги или на вражеской. Силовой грабёж, иным словом, но без кровопролития. Почти. Если викинги понимали, что силушки не хватает, то платили за всё, что им требовалось, серебром. Или золотом. Верно?