– То есть, я могу отправить в нокаут аргерилианина простым пинком?

– Простым пинком ты можешь проломить двухметровую бетонную стену. Если не забудешь надеть специальные гравигенные ботинки… В противном случае косточки твоих ступней высыпятся в носки мелким порошочком.

Одним движением Саёнара поднялась из кресла и скинула пластиковую куртку. Затем расстегнула молнию на джинсах, стянула их, вместе с ботинками, и, оставшись в нижнем белье, вдруг вспомнила:

– Тоётоми… Передай той феечке в салоне, чтобы она подготовила по паре трусов и лифчиков.

– Бронебойных, разумеется?

– На этот раз самых обычных. Только посимпатичнее, – и почувствовав недоверчивый взгляд продавца, добавила: – Это для конспирации. Только… – она просунула ногу в узкую штанину из "живой кожи", – Пускай без фанатизма, идет?

Продавец подплыл поближе. Двигался он так плавно, будто стоял на платформе с колесами.

– У тебя кто-то появился? Это парень? Он красавчик? Хорош в постели? – как из пулемета выстрелил вопросами Тоётоми.

– Это тебя не касается, – отмахнулась Саёнара, рассовывая по потайным карманам куртки оружие.

– Уверена?

Саёнара вздохнула.

– Это для работы, честно.

– Как скажешь, – изменил наклон граней продавец. Одна из линз на его лице будто подмигнула.

– Серьезно, Тоётоми, – одевшись и застегнув молнию на куртке, Саёнара подошла к продавцу и посмотрелась в него, как в зеркало. – Ничего личного, только бизнес.

– И вновь отрицание…

– Много ты понимаешь в психологии гуманоидов.

– В психологии – может и не много. Но я знаю тебя.

– Держи свои знания при себе.

– Договорились. Но с тебя – причитается. Подробный отчет о любовных похождениях, когда в следующий раз будешь на Базаре.

– Ага, разбежалась…

– Ты моя должница, помнишь?

– Рассказ о том, с кем я сплю? Ты этого хочешь?

– Не просто секс. Я хочу знать всё о бриллианте твоей души.

– Господи, где ты слов-то таких набрался? Всё еще почитываешь те душещипательные романчики?

– Я их пишу, – гордо сверкнул продавец. – В свободное, разумеется, от работы время.

– Дай почитать, – прищурилась Саёнара.

– Только для мужчин. Женщинам строго противопоказано.

– Ладно, спасибо за всё, – Саёнара направилась к двери.

– Береги себя, – напутствовал продавец. – Не забудь: я хочу услышать твою историю.

Не ты один… – пробормотала Саёнара, подхватывая с прилавка в передней комнате гламурного вида пакет, перевязанный шелковой ленточкой, и мимоходом улыбаясь продавщице. Под веками до сих пор мелькали картины увиденного под "Провидцем".

Сэм, опередив Порфирия, первым вошел в ангар. Внутри царил полумрак, а зеленый свет испускали тысячи древних мониторов, закрывающих стены от пола до потолка. Сверху вниз, походя на медленный и непрерывный цифровой дождь, бежали цепочки цифр.

– Двоичный код! – воскликнул Гораций, подбегая к одной из стен. Лампочки на его панели уже синхронизировались с неспешным падением цифр на экранах. – Я вам о нем рассказывал, помните?

– Когда? – спросил Сэм. От мелькания зеленых значков начинало рябить в глазах.

– Кэсси, – укоризненно напомнил робот. – Я вам говорил, что она общается на страшно архаичном языке. Вот на этом.

– И что всё это это значит? – к одному из экранов подплыл Порфирий. Всеми восемью глазами он пытался уследить за падением цифрового дождя. – Здесь обозначены всего два состояния.

– Ну да. Ноль – это кружок с дыркой, а палочка – единица, – пояснил Гораций. – Этими двумя знаками можно закодировать любую информацию.

– Немного громоздко, не находишь? – перебил Сэм. – Чем плохи биопроцессоры?

– Цифры существовали задолго до всего, – сказал Гораций. – Задолго до любых попыток перевести Вселенную в код…

– Немного смахивают на значки, которые выбиты на твоём талисмане, братишка, – заметил Порфирий. – Та же архитектура линий.

Сэм вытащил из-за пазухи цепочку и поднес плоский кусочек металла к экрану. Несколько секунд он сравнивал выгравированные на металле знаки с цифрами двоичного кода, а затем опустил его обратно под рубашку.

– Похожи, но не совсем, – сказал он. – Может, в этом коде было еще что-нибудь?

– В этом – нет, – отрубил робот. – Он потому и называется двоичным.

– Что-то меняется, – предупредил осьминог, оглядывая экраны.

Дождь поредел. Некоторые мониторы стали полностью черными, на других падало всего по одному-два знака. Сэм заморгал. Затем прищурился и посмотрел на самую дальнюю стену – на ней рисунок был четче всего.

Нарисованная цепочками падающих цифр, там сидела женщина. Казалось, она смотрит куда-то за пределы экранов.

И вдруг, совершенно неожиданно, картинка стала цветной. Исчезли циферки, исчезли зелено-черные экраны. Женщина стала выглядеть, как на самом лучшем голопроекторе. Завитые, тронутые сединой волосы, домашнее зеленое платье в мелкий белый горошек, перекрещенное на спине широкими лямками фартука… Ноги обуты в удобные туфли без каблуков. Кажется, она следила за духовкой.

Прошло несколько секунд. Затем женщина посмотрела через плечо прямо на Сэма и улыбнулась.

– Так-так, кто тут у нас? – спросила она, вставая и подходя к самому стеклу. Изображение увеличилось, заполнив все мониторы от пола до потолка.

– Вы и есть Пифия? – спросил Сэм.

Женщина закурила.

– А сам-то ты как думаешь? – она выпустила дым тонкой струйкой. На секунду её лицо заволокло. – А ты очень занятный, – сказала она, обходя Сэма по кругу. Точнее, это её изображение обошло последовательно все четыре стены, увешанные мониторами. – Не зря ты ей нравишься…

– Кому? – Сэм всё больше недоумевал. Сзади негромко ворчал Порфирий.

– Думаю, сейчас тебе интересно совсем другое, – сказала Пифия, вновь вернувшись к духовке. Приоткрыв дверцу, она надела толстую рукавицу и вытащила что-то изнутри.

Она цифровая, – думал Сэм, наблюдая за её действиями. – Её не должен беспокоить жар. Да черт побери, и жара-то никакого нет… Так зачем ей рукавицы?

– Вы знаете, где наш корабль?

– Ишь ты, какой шустрый. С места в карьер, да?

Женщина переложила на тарелку несколько печенек и присела к столу.

– Почему вы всё время задаете вопросы?

– Я же говорю, шустрый… – она вновь выпустила дым. – Хочешь перейти сразу к ответам.

– За ними я и пришел.