– Вон! – закричал он не своим голосом. – Вонотсюда, скотина!

Он схватил растерявшегося Диму за волосы.

– Папа! – закричала Марго. – Сейчас же уйдиотсюда.

– Нет, это он уйдет, а ты вообще молчи, шлюха!

Ужас их положения заключался в том, что оба были совершенноголые.

– Послушайте, я хочу жениться на Марго, – бормоталнесчастный любовник, – я собирался просить у вас ее руки.

Но отец в ярости пытался его бить, Марго отталкивала рукиотца, прикрываясь простыней, одним словом это был сущий кошмар. В конце концовДима не выдержал, вскочил в чем мать родила, пихнул отца в кресло, и стал натягиватьштаны.

– Скотина, мерзавец… – выкрикивал отец, уже не пытаясьбросаться на врага. – Чтобы ноги твоей тут не было!

– Папа, папочка, я люблю его!

– Молчи, шлюха!

– Я думал, вы гений, великий человек, а вы… вы простостарый ревнивый мудак, и я не желаю иметь ничего общего ни с вами, ни с вашейдочкой! С меня хватит! Либо ты сию секунду встаешь и уходишь со мной, либо язнать тебя не желаю!

Но она просто не могла встать, она стеснялась отца.

Дима выбежал из квартиры и что было сил хлопнул дверью.Навсегда. Марго не пыталась его вернуть. Ведь он сам от нее отказался. Если унего не хватило ума понять ее и великодушия, чтобы простить отца, то что жподелать…

Отец потом долго скандалил, потом долго умолял о прощении,говорил, что без нее не сможет жить, что любит ее больше всего на свете. И онапростила его, она надеялась, что Дима в конце концов одумается, ждала, но самани разу не попыталась с ним встретиться, была слишком гордой. В годы перестройкиимя Дмитрия Жемчужникова гремело на всю страну, потом как-то потерялось… Апотом опять возникло, но он уже занимался не столько политикой, скольковопросами экологии.

На экране вдруг опять появилось его лицо, повторялся тот жеблок новостей. НИКОГДА! Это слово молоточком стучало в висках. А разве я думалао нем, на что-то надеялась? Нет, но теперь уже НИКОГДА. Она хотела заплакать,но в горле стоял комок, казалось он становится все больше и больше, она началазадыхаться, ей вдруг стало так страшно одной ночью в офисе… Можно позватьохранника, пусть вызовет скорую… Мне нельзя сейчас умирать… Она сделала двашага к двери, но тут дверь сама распахнулась и на пороге возникла мужскаяфигура. Но это был не охранник. Она схватилась за горло, хотела закричать, но оншагнул к ней и она потеряла сознание.

Але снился Лев Александрович. Он обнимал ее, шептал какие-тослова, и было так сладко, что не хотелось просыпаться, хотя над ухом верещалмобильник. Кому это неймется в такой час?

– Я слушаю, – сонным голосом пробормотала она.

– Аля, это вы?

Она мгновенно узнала его, но не поверила своим ушам.

– Я. А кто это?

– Аля, это Горчаков, Лев, Лева…

– Лев Александрович? – ей казалось, что этопродолжение сна.

– Да. Алечка, простите, вы еще спите?

– Лев Александрович, – вдруг счастливо рассмеяласьона, – я уже не сплю. У нас же разница с Москвой четыре часа.

– Боже мой, простите идиота, у меня всегда проблемы сэтими дурацкими часовыми поясами. Ладно, тогда спите…

– Лев Александрович, откуда у вас мой телефон?

– Мне дал… один человек, словом, неважно…

– Вы хотели мне что-то сказать?

– Да, очень хотел… Аля, я втюрился в вас, как последнийболван.

– Лев Александрович!

– Я понимаю, звучит нелепо, учитывая мой возраст и то,что мы в сущности виделись только один раз, но я все эти дни о вас думаю… Яничего не добиваюсь, просто хотел, чтобы вы знали…

С ней вдруг что-то произошло и она спросила:

– Почему вы ничего не добиваетесь?

– Аля! – ахнул он. – Аля!

Через тысячи километров между ними вдруг натянулась нить,вернее провод, по которому побежали эти поразительные, до сих пор никем необъясненные токи… И встретились и произошла вспышка, от которой родиласьблизость душ и общая тайна…

– Я завтра прилечу, – сказала она.

– Да, тебя встретить?

– Нет, я же не одна, не надо, чтобы хоть кто-то знал…

– Да-да, ты права… запиши мой телефон и позвони, кактолько сможешь, хорошо?

– Не надо записывать, он уже у меня в телефоне…

– Знаешь, почему я позвонил? Ты мне приснилась… вчера.

– А ты мне снился сейчас, и сразу оказалось, что сон вруку. Левочка, я, кажется, начинаю верить в чудеса…

Утром Аля вдруг усомнилась, наяву ли это было. Схватиламобильник, звонок действительно был. От счастья она закружилась по комнате идаже подпрыгнула. Жизнь менялась с какой-то неистовой скоростью.

А вот Льва Александровича столь быстрый успех несколькоозадачил. Может, я погорячился? Может, не стоило ей звонить? Дождался бы ееприезда, взглянул бы на нее еще разок… А так уж хочешь – не хочешь, а ударитьлицом в грязь невозможно… Права была Марго, эта Аля и впрямь женщина с сильнымичувствами. Но я-то каков? Сразил бедняжку с первого взгляда. А говорят старый!Ничего я не старый, я еще ого-го! Ну а если вдруг что, можно осторожненько датьпонять Римме, и она произведет зачистку… Так что ничего страшного! А может, мнетут светит поздняя любовь? Взаимная счастливая любовь? Хотелось бы, ведь небыло у меня этого… Сто раз казалось, что вот оно, потом выяснялось, что опятьне то… Да, надо будет предупредить Алю, чтобы ни в коем случае не посвящала вэту историю Марго.

Марго открыла глаза.

– Ну вот, порядок в танковых войсках! Вы что,испугались так?

Марго увидела над собой лицо Вольника.

Она лежала на диване, он сидел рядом. Откуда он тут взялсяночью? И что вообще было? Ах да, умер Дима… Эта капля была последней, заболелосердце, я хотела позвать на помощь…

– Марго, скажите что-нибудь! – потребовал Вольник.

Она попыталась, но голоса не было, а в горле по-прежнемустоял комок.

– Не можете говорить? Она кивнула.

– Что-то случилось? Она опять кивнула.

– Так уже бывало? Она помотала головой.

Однажды он сталкивался с подобной реакцией.

– Ну вот что, встать можете?