Марго не знала о доносе, и с невинным видом соврала:

– Папочка, ну у нас же был выпускной…

– Не ври отцу, не смей врать, посмотри, до чего тыдовела маму… Где и с кем ты шлялась?

Но Марго была не из тех, кто любит каяться.

– Папа, я, может быть и виновата, но мне восемнадцатьлет, я уже окончила школу, то есть я взрослая, и имею право гулять сколькозахочу и с кем захочу. Тем более в такую ночь. И если ты еще когда-нибудь меняударишь, я просто уйду из дому, можешь не сомневаться. Мама, прости меня.

Отец задохнулся от ее тона и предпочел ретироваться к себе.

– Марго, с тобой ничего не случилось? – испуганноспросила мама.

– В том смысле, о котором ты думаешь, пока ничего. Авообще я влюбилась, мамочка.

– Что значит пока? – побледнела мама.

– Пока это значит пока. Обета целомудрия я не давала.

– Марго, что ты такое говоришь? – испуганнопрошептала мать.

– Мама, мамочка, я, конечно, должна была васпредупредить, но я не думала, что сюда придут с доносом. И я счастлива, мама!

– Боже мой, Марго, но кто он такой?

– Он журналист, в прошлом году окончил журфак, работаетв «Труде», ему двадцать пять лет, и он такой красивый, мама…

– Марго, а как же университет?

– При чем здесь университет? Я поступлю, не сомневайся.

– Откуда такая уверенность?

– А если вдруг провалюсь, год поработаю, ничегострашного, в солдаты меня не забреют. И вообще, мама, я уже взрослая, и я недам сломать себе жизнь из-за предрассудков.

– Но тогда выходи замуж.

– Я не хочу замуж.

– Когда ты с ним познакомилась?

– Сегодня. Его сестра училась в классе Б.

– Ах вот что, только сегодня… – облегченно вздохнуламама. – Тогда ничего страшного. Хочешь, пригласи его к нам.

– Он между прочим сказал, что считает папу гением. Ичто скоро его признают и у нас.

– Да? Он слышал папину музыку?

– Да, он вообще столько знает, он такой…

– Когда у вас свидание?

– Мама!

– Я просто хотела сказать – позови его к нам, пустьпознакомится с отцом, скажет ему то, что сказал тебе, глядишь, папа смягчится.

– Нет, мама, я хочу сперва сама с ним познакомитьсяпоближе, а папа пусть привыкает, что я живу своей жизнью.

Она словно чувствовала, что отец ей помешает, и была полнарешимости бороться за свою любовь…

А любовь была сумасшедшая. Они как будто родились друг длядруга. Меня никто потом так не любил, и уже любить не будет, с горечью думалаМарго, лежа на кожаном диване в своем офисе. Да и я… Странно, я была совсемдевчонкой, а понимала уже многое. Я скрывала его от отца. Отцу и в голову неприходило, что у меня такой бурный, настоящий взрослый роман.

Она поступила в университет, причем Дима ей здорово помогал,и они решили, что на Новый год поженятся… Но тут заболела мама… Отец всепоследнее время вел разговоры об эмиграции. Наверное, эти разговоры и добилимаму. Словом, ему было тогда не до Марго. Несмотря ни на что, они подализаявление в ЗАГС. Маме стало легче, ее отправили в кардиологический санаторий,отец метался по квартире в отчаянии – он решил уезжать и вдруг Этери свалилась…Кажется, впервые в жизни она не приняла смиренно решение отца… Он даже думал,что она симулирует… Но Марго знала, что мама и вправду очень больна. Врачсказал, что ей осталось жить при самых оптимальных условиях максимум год – два.И никаких нагрузок…

Марго тогда пришла к отцу и заявила:

– Папа, если ты думаешь, что мама притворяется, тоезжай один. Я не поеду. Я ее бросить не могу. И вообще, я не хочу уезжать.

– Ну конечно, я же никто здесь, и останусь никем, вон,гайки опять закручивают и не факт, что скоро меня не посадят… А вам на менянаплевать.

– Папа, уезжай!

– Как я могу уехать? Если с Этери что-то и впрямьсерьезное, я же себе никогда не прощу… И вообще, как я буду там один?

– Значит тогда так: ты остаешься, пока жива мама. Ты несмеешь ее бросить. Она этого не переживет.

Диме Марго сказала, что свадьбу придется отложить. Онрасстроился, но понял ее. Казалось, маме стало значительно лучше и врачи уже нестоль мрачно смотрели на ее перспективы. Но однажды утром Марго нашла ее впостели мертвой.

Отец рыдал, каялся, у него дрожали руки и он все твердил:«она умерла счастливой смертью, как праведница, она и была праведницей, мояЭтери… Я так виноват перед ней…» Сергей чуть ли не с кулаками бросался на отца,обвиняя его во всех смертных грехах, а Леву не впустили в страну даже напохороны матери…

Когда кончилась суета, связанная с похоронами, отец впал вглубочайшую депрессию. И тут Марго пришла на помощь. Она сумела вытащить его. Ион, сознавая это, уже не мог без нее обходиться. О браке пока не могло быть иречи. Марго никому ничего не говоря, сделала аборт. Дима все терпел. Он любилее.

Прошло еще полгода и отец уехал в Рузу, в Дом творчествакомпозиторов. Марго вздохнула с облегчением. Ей было тяжко с отцом в последнеевремя. Теперь ей не надо было что-то врать, чтобы встретиться с Димой, теперьон мог приходить к ней.

– Марго, – сказал он как-то утром. – Я хочупоехать в Рузу к твоему отцу.

– Господи, зачем? – перепугалась Марго.

– Просить твоей руки. Мне надоело быть вором… лифтершакосится на меня, наверняка настучит Александру Афанасьевичу, зачем это нужно?Поедем к нему и все скажем.

Марго задумалась.

– Нет, не надо. Папа просил к нему не приезжать… Он жетам работает, а наш приезд выбьет его из колеи. Вот вернется, тогда и попросишьмоей руки, если не передумаешь.

– Дурочка ты… Ну как знаешь.

Марго ужасно не хотелось ехать в Рузу. Она знала, что у отцазавелся новый роман. Она радовалась, что он вышел из кризиса, работает, и хотяей было обидно за маму, но она была уже достаточно взрослой, чтобы понять –отец еще мужчина и не может долго обходиться без женщины, а заодно и без музы.К тому же по иронии судьбы его новую пассию звали Муза. Марго не подавала виду,что знает о романе, но держала этот козырь в рукаве, на случай, если отец непожелает принять Диму.

Но случилось непоправимое. Все вышло как в анекдоте, носмешно никому не было.

Солнечным воскресным утром Марго с Димой спали, обнявшись ивдруг в комнату вошел отец.