Никита дико, отчаянно замотал головой.

— Мама…

— У тебя скоро будет новая мама.

— Мне не нужна новая! Я хочу к своей маме!

— Она не придет, — проговорил Артем глухо, но в сознании все смешалось. Говорил ли он это сыну… или себе самому?

— Она пишла! А ты ее отогнал!

У него больше не было сил это слушать. Нужно было вернуть Нику. Она сумеет успокоить Никиту, как всегда могла успокоить его самого.

И раз ни один его ход так и не сработал, он нанесет ей последний, решительный удар. Он не оставит ей иного выбора, кроме как вернуться к нему.

* * *

— Вася!

Она вздрогнула, когда он ее окликнул. Огляделась, видимо, пытаясь понять, откуда исходит его голос. Черной тенью он отделился от дерева, у которого стоял, выжидая, и направился к ней.

От него не укрылось то, как она осторожно попятилась к подъезду. Стало быть, боялась. Он усмехнулся, но эта усмешка больше походила на оскал. Он хотел быть иным, дьявол тому свидетель. Он пытался, но они все отворачивались от него… рано или поздно. И эта девчонка, которая прежде ему улыбалась, теперь смотрела так настороженно, словно имела дело с каким-то монстром.

Что ж… пусть боится. Ему это только на руку.

— Привет, — наконец произнесла она, придя в себя после его неожиданного появления.

— Здравствуй, — промолвил он размеренно в ответ.

Она неловко поежилась, явно не зная, как вести себя с ним. Он видел ее насквозь, чувствовал, как ей не терпится сбежать.

— А Ники нет дома, — быстро проговорила она, хотя он не задавал вопросов. — Уехала куда-то.

Он улыбнулся — медленно, обманчиво ласково.

— А я не к ней, — ответил, смакуя удивление, проступившее на лице Василисы. — Я к тебе.

— Ко мне? — ожидаемо недоуменно отреагировала она. — Зачем?

Он не торопился отвечать. Наблюдал за ее напряженным взглядом и закованным в вежливое выражение лицом… и оценивал. Увиденное его вполне удовлетворяло.

— Видишь ли какое дело, Вася… — начал он вкрадчиво. — Ника ни в какую не хочет возвращаться ко мне и ты ей помогаешь в этих глупых играх. Но мне надоело ждать. Поэтому… назови свою цену.

— Я не понимаю… — пробормотала она, делая еще один шаг к подъезду.

— Назови сумму, за которую ты исчезнешь вместе с ключами от этой квартиры. Это если по-хорошему. Но есть и плохой вариант…

— Лиза! — выкрикнула я в трубку, не пытаясь скрыть беспокойства. — Лиза, вы меня слышите?!

Забыв как дышать, я нервно сжимала телефон — так, что пальцы скоро онемели. Со всей силой страха я вдавливала динамик в ухо, пытаясь уловить малейшие звуки. Пытаясь понять, что там происходит.

Неужели Артем пришел за ней? Неужели... что-то сделал с Лизой?

— Лиза! — снова позвала я. А затем еще раз. И еще.

Пока в ответ не раздался тихий, едва различимый стон. Мне показалось, что я слышу тяжелое, надсадное дыхание… это Лиза? Или кто-то другой?

— Лиза… — снова взмолилась я в тщетной надежде достучаться. — Лиза, где вы?

Хрип. Такой жуткий, безумный, пробирающий буквально до костей.

«Предсмертный», — мелькнуло в голове слово, от которого меня замутило.

Это было последнее, что я слышала. Из динамика телефона больше не доносилось ни единого шороха. Только этот страшный звук, не оставлявший надежды, а после… тишина.

Я оторвала телефон от уха. Было бесполезно в него вслушиваться — я это понимала. Но и прервать звонок, потеряв последнюю иллюзию связи с женщиной, до которой мне не должно было быть никакого дела, я не могла.

Я перевела обезумевший от волнения, отчаянный взгляд на Эмиля.

— Что случилось? — поинтересовался он как всегда спокойно, но в глазах промелькнуло напряжение.

Было ли тому причиной его присутствие или что-то во мне вдруг щелкнуло, приспосабливаясь к критической ситуации, но я ощутила, что вновь способна мыслить трезво. Поняла, что не могу этого так оставить. Не сумею спокойно жить, если не сделаю хоть что-то! Если не попытаюсь…

— Эмиль, остановите, пожалуйста, машину. Мне нужно кое-куда съездить… это вопрос жизни и смерти! Я вызову такси, а потом, обещаю…

— Не глупите, Вероника, — сухо перебил он. — Говорите адрес.

Какими бы ни были причины, по которым он так поступал, я ощутила горячий прилив благодарности. Порывисто сжав его руку, я пробормотала:

— Спасибо! Спасибо вам…

— Адрес, Вероника, — напомнил Эмиль и я вдруг осознала, как напряглось его тело от моего прикосновения.

— Фестивальная двадцать пять…

Я заметила, как он быстро что-то прикинул в уме, а в следующее мгновение уже уверенно съезжал на шоссе, ведшее за город, попутно вбивая адрес в навигатор.

Я же превратилась в один сплошной нервный ком. Была вовсе не уверена, что Лиза вообще находится у себя дома, но где еще ее искать — не имела ни малейшего понятия. Начать именно оттуда казалось самым логичным вариантом.

Начать… я зажмурилась, понимая, что у меня всего один шанс и тот — призрачный. Если я не угадала и она находится где-то в другом месте — это конец. Возможно, даже сейчас было уже поздно, но промах не оставлял мне вообще никаких надежд.

Я осознала, что бессмысленным взглядом смотрю в экран телефона, где все еще висел неоконченный звонок. Я вновь прижала динамик к уху, пытаясь расслышать хоть что-то в этой гробовой тишине. Уловить хоть какую-то подсказку.

Если за этим стоял Артем… куда он мог увезти ее? Не к себе же в квартиру, в самом деле! Да и нужна ли ему была подобная возня?

Через некоторое время мне показалось, будто я слышу тиканье часов. Или это мое собственное сердце так оглушительно стучало, что мне мерещились звуки, которых не было? Как бы там ни было, в моем бывшем доме не водилось никаких часов, кроме наручных. И если Артем куда-то увез Лизу, то вряд ли в место, где имелись подобные детали интерьера.

Это давало надежду, за которую я отчаянно хваталась. В голове промелькнула мысль — почему я вообще делаю все это? Ответ пришел на ум легко, как нечто очевидное: спасая Лизу — я спасала саму себя. Мне нужно было помочь ей хотя бы для того, чтобы увериться — Артем не всесилен. Чтобы почувствовать — я могу не допустить, чтобы он и дальше ломал чужие жизни. Мою. Лизы. Никиты…

И еще я делала это потому, что никто не заслуживал подобной участи! Никто.

— Приехали, — сообщил мне Эмиль, вырывая из пучины мыслей.

Я кинула на него быстрый взгляд — невозмутим и сдержан, как всегда. Но во взгляде и всем его теле чувствовалась собранность и готовность действовать.