Наконец нахожу в себе силы отстраниться.

– Ты странно одета, – говорит Келлум, внимательно оглядывая меня.

– В смысле?

– Ты была в спортзале? Или только идешь?

– Нет… не была и не собираюсь.

– Хм, ясно.

Щеки вспыхивают, съеживаюсь от его внимательного взгляда. Кел смотрит так, словно догадывается, что я что-то скрываю.

Выпрямив спину, спрашиваю равнодушно:

– Ты собираешься завтракать? Я освобожу тогда кухню. И, пожалуйста, не надо больше так подкрадываться. Ты меня все время застаешь врасплох. Похоже, это у вас семейное…

Кел улыбается уголками губ.

– Только не говори, что успела уже снова столкнуться с Фелицией. Что-то у вас не задалось общение.

– Нет, ничего подобного. Она очень милая.

– Да? Ну хорошо. Ладно, извини, не буду подкрадываться и пугать. Приготовить тебе завтрак? Ты точно нормально себя чувствуешь?

Киваю, ощущая, как по телу пробегает дрожь. Почему он так заботлив?

Кел делает шаг ко мне, по коже сразу бегут мурашки.

– Яичница с беконом подойдет?

Стараясь дышать ровно, пожимаю плечами:

– Да…

Он подступает еще ближе.

Кладет руки на стойку по обеим сторонам от меня, ловя в капкан.

– Сделаешь мне кофе? – спрашиваю торопливо, пытаясь хоть как-то снизить накал. Но это невозможно. Кел подходит так близко, что могу разглядеть каждую черточку его лица, ощущаю такой силы жар, исходящий от его тела, что, кажется, он пропитывает воздух, замедляя кровь в моих венах.

– Я сделаю для тебя что угодно, малыш.

Голос его тихий, чуть хрипловатый, сердце начинает колотиться как сумасшедшее, особенно когда Келлум резко втягивает в себя воздух, будто нюхая меня. Облизываю пересохшие губы. В глазах Кела читается неприкрытое желание, от могучего тела буквально исходят импульсы энергии, которые опьяняют. Начинаю трепетать в предвкушении, чувствуя его желание. Он хочет меня, сейчас я это ясно ощущаю, и мое тело откликается сильнейшим первобытным инстинктом.

Как завороженная, смотрю на его губы.

Кел снова протягивает ко мне ладонь и проводит пальцем по моему лицу, затем костяшками пальцев по скуле.

– У тебя такая красивая кожа, – произносит хрипло. – И такая мягкая.

Хочется прижаться к нему как кошка. Кел вдруг издает стон и прислоняется лбом к моему лбу.

– Чем это вы тут занимаетесь? – раздается громкий недовольный голос Фелиции, и Келлум резко отстраняется от меня.

– Готовим завтрак, – слегка насмешливо отвечает прабабке.

– Ага, я и вижу. Мне надо кое-что обсудить с тобой, Кел.

– После завтрака. Я обещал Эрике яичницу.

– Да что ты говоришь. Хильда сделает.

– Да, господин, простите, я на рынок бегала, – на кухню забегает кухарка, бросаясь к плите. – Я сделаю, госпожа. Ох, надеялась, что успею быстро вернуться, и не получилось. Машина по дороге заглохла. А я ведь утром пирожки напекла, думала, пока ими полакомитесь, а к обеду приготовлю жаркое.

Стрекотание кухарки и недовольные едкие взгляды старухи разрушили связь, возникшую между мной и Келом. Он отправился вслед за Фелицией, а я вдруг поняла, что не смогу засунуть в себя ни кусочка. Слишком возбуждена.

Поднимаюсь в свою комнату и слышу громкие голоса, доносящиеся из кабинета. У меня нет привычки подслушивать, но тут слышу свое имя и поневоле приближаюсь к двери.

– Я тебя предупредила, Келлум, – голос Фелиции звучит жестко. – Держись от нее подальше!

– Это тебя не касается.

– Это касается всего клана! Или ты хочешь, чтобы нас постигла судьба клана Ройсов? Которых вырезали? Ее, между прочим, папаша это сделал!

– Она тут ни при чем.

– Возможно. Но он придет за ней.

– Я ее никому не отдам, ясно?

– Ты идиот! Боже, мой внук, самый любимый, оказался…

– Замолчи! Если ты хочешь, чтобы я остался твоим внуком…

Громкие шаги к двери, и моя реакция буквально молниеносна – перемещаюсь в темный альков напротив кабинета. Я и сама не поняла, как смогла это сделать настолько быстро. Сердце колотится так, что ощущение, будто сейчас пробьет грудную клетку. В следующую секунду Кел выскакивает из кабинета, тяжело дыша, громко хлопает дверью. Он направляется к лестнице, спускаясь по ней так быстро, словно за ним черти гонятся.

С первого же момента появления Фелиции было ясно, что она настроена против меня, так чего же я сейчас так сильно расстроилась? Прабабка запрещает Келу общаться со мной, ну так и что? Я сама себе это запрещаю… Да и Кел разве горит желанием… быть со мной? Нет, лишь играет на моих чувствах. Так что нет смысла переживать.

Но сколько бы доводов я ни приводила самой себе, все равно чувствовала сейчас пронзительное одиночество, отчаяние.

Ужасно хотелось выговориться, и я ждала Николь. Решила не таить от подруги правду. В этот момент раздалась трель сотового.

– Эрика, привет, дорогая, – слышу взволнованный голос мамы. – Как у вас дела? Я страшно волнуюсь… Мне так неспокойно!

– Привет, мамуль. Почему волнуешься? У нас все нормально. Я выздоровела, завтра иду на учебу, – стараюсь, чтобы голос звучал бодро, утираю предательские слезы, словно мама может видеть меня.

– Хотела по видеосвязи позвонить, поздравить с днем рождения, – будто прочитав мои мысли, говорит мама. – Но тут слабый интернет. Приехала бабушка Фелиция? Познакомились?

– Да, она здесь, мам. Уже обустроилась…

– Ей понравилась комната? От Грегори я узнала, что его бабка может быть капризной…

– Все в порядке. Не забивай себе этим голову…

– Ну хорошо. А Кел, как он себя ведет?

– Нормально. Мамуль, расскажи лучше, ты как?

– О, дорогая, ну как я могу быть? Чудесно, великолепно, как в сказке. Вот только за тебя неспокойно, милая. Оставила тебя на попечение людей, которых плохо знаю.

– Ну что ты. Это же теперь наши родственники…

– Да, верно, и все же… Ты мне приснилась ночью, детка. Сон был такой… нехороший. И я места себе не нахожу. Как подскочила с постели – хотела билеты покупать. Грегори расстроился очень. Мы тут как в раю, как в сказке, даже и не думала, что такая любовь бывает…

– Ой, не выдумывай мам, разве так можно себя накручивать? Ни в коем случае не надо менять планы! Мало ли что приснится.

– У тебя точно все хорошо? Уехала в твой самый важный день рождения, наверное зря так сделала. Ты меня не обманываешь? Точно все хорошо?

– Мам, ты же сто раз спросила. Все отлично. Правда. И с бабулей, и вообще. Я ведь взрослая уже, мам. Мне восемнадцать исполнилось.

– Да… И я даже не могу нормально поздравить, подарок подарить. Это ужасно.

– Я вообще-то и не хотела отмечать, ты же знаешь… Я этого не люблю. Даже не вспоминала о дне рождения, пока ты не позвонила и не напомнила. С Николь закажем столик