Снова мы видим, что предпочтение отдали человеку с административными навыками – впрочем, какой другой талант требовался тогда, чтобы управлять армией? В Египте еще не существовало военной науки. Командующий просто вел свою армию туда, где находился противник, после чего начиналась битва – со стрельбой из лука, ударами бубна и топоров, пока у одной из сторон не иссякали силы и она не уступала. Некоторые из самых знаменитых битв позднего периода, после которых фараон оставлял полные самовосхвалений надписи, демонстрируют поразительные просчеты и отсутствие даже элементарного здравого смысла, не говоря уж о военной стратегии. Нет причин, чтобы фараон не послал на неприятеля какого-нибудь «надзирателя» вроде Уни, который – как он сам утверждает – справился со своей задачей успешно. Даже в современных войнах лучшие полководцы не всегда имеют за плечами военную академию.

После Шестой династии опасность, которая тревожила профессора Фолкнера – и, надеемся, фараона, – дала о себе знать. Местные правители, опираясь на собственные отряды, объявили о своей независимости и дерзко заявили фараону, что он ничего не сможет им сделать. Один из владетельных князей хвастливо объявил, что разобьет царскую армию в одиночку. Никто, включая профессора Фолкнера, однако, не утверждает, что распад государства был вызван лишь наличием местных армий; скорее, номархи просто воспользовались ситуацией, совершив то, о чем при сильном монархе они не могли бы и помыслить.

Когда во времена Среднего царства сильная центральная власть была восстановлена, влиятельные вельможи все еще имели собственные армии, но, по всей видимости, владели они этими армиями не долго. Сенусерт III, великий фараон-воин Двенадцатой династии, судя по всему, подчинил себе гордых вельмож, точно так же, как подчинил и нубийцев. К этому времени армия стала более упорядоченным институтом. Армейские писари набирали рекрутов (хотя это, возможно, слишком вежливое слово для обозначения тех, кого забирали в армию) по определенным квотам для разных районов. Вероятно, большая часть набранных на военную службу «молодых мужчин», как их называли в египетских текстах, служила лишь определенное время, после чего солдат распускали по домам, но другая часть армии, так называемые воины, состояла из настоящих профессионалов. Впрочем, возможно также, что «молодыми людьми» называли новобранцев, а «воины» были эквивалентны прошедшим первоначальную подготовку рядовым. Упоминаются также «ударные части», которые, скорее всего, состояли из закаленных в боях ветеранов.

Название «слуги фараона» носил элитный корпус, который состоял из молодых людей достаточно высокого происхождения, достойных участвовать в сражении рядом с самим царем. Это соединение следует отличать от отряда телохранителей, хотя, возможно, в корпусе были и телохранители. Во всяком случае, быть «слугой фараона» считалось весьма почетным.

Во главе всего войска стоял «великий надсмотрщик над войском», иначе главнокомандующий. Он давал распоряжения полководцам – некоторые из них лишь руководили работами в каменоломнях, хотя были среди них и те, кто действительно командовал войсками на поле боя или же возглавлял крепостные гарнизоны в Нубии. Армейские писцы выполняли буквально все административные работы – от рекрутирования до снабжения. Звание одного египтянина меня особенно заинтриговало: «хозяин секретов царя в армии». Профессор Фолкнер полагает, что этот пост, вероятно, означал военного советника. Поскольку я постоянно читаю Эрика Амблера, мне пришло в голову другое предположение: даже если египтяне не использовали тайных агентов, секретную войну могли вести те народы, с которыми они воевали; сохранился удивительный рассказ о том, как был обманут накануне сражения сам великий Рамсес, когда два человека, утверждавшие, что они дезертировали из армии противника, сообщили фараону, что большая часть их армии находится далеко от города. Они обманули Рамсеса, и его доверчивость стоила ему поражения в битве, а могла стоить и жизни.

Сегодня мы не знаем, как долго продолжалась подготовка молодого рекрута – если она вообще проводилась – до того, как его отправляли воевать с нубийцами. Однако молодые египтяне наверняка получали навыки в стрельбе из лука и бросании метательных дубинок во время охоты. Египетские луки были очень незамысловатыми – они представляли собой лишь куски пружинящего дерева; для стрел выбирали твердые породы деревьев. К стреле иногда прикрепляли деревянный наконечник. Своим мастерством в стрельбе из лука египтяне гордились и, должно быть, упражняться в стрельбе начинали с юного возраста.

Из лучников формировали отдельную группу. Особой группой вступали в сражение и воины с топорами. Остальное войско было вооружено пращами, пиками, мечами и дубинками. Скорее всего, сражение начинали лучники и пращники, задачей которых было с дальнего расстояния внести беспорядок в первые ряды наступающих. Затем начиналось рукопашное сражение с использованием топоров и дубинок. У меня сложилось впечатление, что раненых во время таких битв было не много – если только по упавшим не пробегало множество ног. Однако один из сохранившихся до наших дней медицинских трактатов посвящен лечению ран, в частности повреждений черепа, а такие повреждения, без сомнения, должны были встречаться часто, когда сражались дубинками. Никто из воюющих не носил доспехов, хотя воины и прикрывались большими щитами, обшитыми шкурами.

Гиксосы, таинственный азиатский народ, вторгшийся в Египет в конце Среднего царства, похоже, внесли в военное искусство – если только это можно называть искусством – много нового. Ученым постоянно приходится вносить поправки в свои представления о гиксосах; даже само это название могло быть иным, поскольку является собирательным для большой массы захватчиков. Принадлежность некоторых из приписываемых гиксосам предметов остается спорной. Однако несомненно, что военный арсенал египтян при гиксосах подвергся существенным изменениям – как и воинское искусство.

Именно с гиксосами обычно связывают появление в Египте лошадей и колесниц. Хотя недавно в египетской крепости Бухен в Нубии были найдены останки лошади в слое, определенно относящемся к предшествующему гиксосам периоду, это еще ни о чем не говорит, поскольку в самом Египте до прихода гиксосов ни лошадей, ни колесниц не существовало.

До нас дошло несколько египетских колесниц – из гробниц Тутанхамона и его предполагаемого предка Йуйи, о котором мы упоминали в первой главе. Йуйя командовал отрядом колесничих, и неудивительно, что он пожелал взять с собой свое оружие. При взгляде на колесницу бросаются в глаза два колеса – очень большие, с четырьмя спицами на каждом и с кожаной шиной по деревянному ободу. Между колесами располагался корпус колесницы, выстланный полосками кожи и частично окруженный резными поручнями. Задняя часть колесницы обычно оставалась открытой. Колесницы выглядели легкими и хрупкими. Они часто опрокидывались, и для устойчивости ось относили как можно дальше назад, а палку, соединяющую хомут с основанием колесницы, изгибали. Колесницы приходилось делать легкими, поскольку египетские лошади были малорослыми. Некоторые колесницы запрягали парой, в таких колесницах стояло по два человека – возничий и воин. На некоторых барельефах фараон изображен единственным в колеснице, с обвязанными вокруг талии поводьями, что освобождало руки для стрельбы из лука. Если так было и на самом деле, дело требовало невероятного мастерства.