Египетским чиновникам наша поговорка «кесарю – кесарево, Богу – Богово» была бы непонятна. Кесарь, то есть фараон, и Бог были для них одним и тем же; четкого разделения между религией и государством не существовало. Один и тот же человек мог одновременно быть и везиром, и верховным жрецом Амона, то есть возглавлять и гражданскую и религиозную иерархии. Концепция нераздельности государства и религии в некоторой степени объясняет совмещение столь разных постов, удивительно часто встречающееся в карьере чиновников Древнего Египта.

Следует также взять в расчет взгляды древних на профессиональную подготовку, умение и таланты. Обычно отцы не готовили своих детей к большой карьере. Конечно, были особенно способные дети, которые поднимались из низов до ранга вельможи или князя, но подавляющее большинство мальчиков проходило обучение в доме отца, перенимая там соответствующие навыки. Даже те высокие посты, на которые теоретически должен был назначать фараон, фактически переходили по наследству в ограниченном числе семейств. Когда у фараона умирал его преданный старый везир, его преемником считался сын везира, получивший от отца его знания и опыт. Пост везира был высшим в чиновничьей иерархии, он мог заменять царя во всех государственных делах. Во времена Древнего царства этот пост обычно занимал царевич – так же, как и другие высшие посты; позднее на этом посту стали появляться выходцы из народа. Мы привыкли думать, что везир был один, тогда как их существовало по меньшей мере два – один в Верхнем Египте, другой – в Нижнем; в наши дни никто не может точно сказать, сколько их было. Не знаем мы и то, не был ли в некоторых случаях титул везира просто почетным. То же можно сказать и о многих других титулах; в четкую иерархическую систему выстроить их невозможно.

Но мы, конечно, знаем, что на вершине иерархической лестницы находился фараон. Вернее, не на вершине, а даже над ней. Представление о божественности фараона со временем стали подвергать сомнениям, но оно не было поколеблено; официально фараон считался богом, и, если его подданные – отдельные люди или весь народ – думали иначе, это никак не отразилось в официальных документах. Земля и сами люди принадлежали фараону; все жалобы разбирал именно он, именно он руководил всеми армиями и был верховным жрецом всех богов. Между официальной догмой и реальностью, разумеется, существовал огромный разрыв – фараон не мог присутствовать одновременно в сотнях мест, и потому он перепоручал свои религиозные обязанности жрецам, а государством управлял при помощи везира и целого «кабинета» чиновников.

Социальная пирамида Египта держалась на крестьянах – неграмотных, никак не организованных и, возможно, даже не соблюдавших простейших правил санитарии. Жизнь феллахов, как называют египетских крестьян, в XIX веке до н. э. во многом была такой же, как и в XIX веке н. э. Рабство, видимо, возникло только после Нового царства, но жизнь небогатого крестьянина на его участке земли вряд ли была намного лучше рабства. Крестьянин должен был выполнять многочисленные обязанности перед государством и перед своим непосредственным начальником; когда он не спал, он обычно работал в поле, если только не волочил каменные глыбы для пирамид или других строений или не «очищал» Египет от различных врагов. Тем не менее и в его убогой жизни выдавались радостные минуты, и, если верить редким барельефам, где изображены крестьяне, он делал работу весело, с песней, обмениваясь шутками с другими тружениками. Об этих людях, которые составляли подавляющее большинство египтян, мы знаем не много. Я думаю, несправедливо, что о многих поколениях «простых людей» мы знаем куда меньше, чем о фараонах. И все же ни один из могучих правителей Египта – даже Эхнатон – не кажется нам столь же реальным, как вздорный старик по имени Хеканахте, который был всего лишь малозначительным жрецом «ка» маловлиятельного везира по имени Ипи.

Воин

1. АРМИЯ

В определенное время почти каждый мальчик мечтает стать воином. В наши дни он может превратиться в римского легионера, надев пластмассовые наколенники и нагрудник, или в рыцаря в латах, но все это разнообразное обличье демонстрирует одно и то же – любовь к разрешенному законом кровопролитию, характерную для всех особей мужского пола. Маленькие египтяне не были исключением из этого правила. Поскольку в Египте не существовало производителей игрушек, которые могли бы как-то повлиять на его мечты, выбор юного египтянина был очевидным: он желал быть воином.

Среди текстов, которые переписывали египетские ученики, некоторые можно озаглавить: «Почему не следует выбирать карьеру воина». Вот один из таких текстов:

Позволь мне рассказать тебе о горестях солдата! Его будят, давая поспать всего час, и погоняют, словно осла. Он работает до самого заката. Он голоден, его тело истощено, он становится живым мертвецом.

Его отправляют в Сирию. Он марширует по высоким горам. Воду он пьет через два дня на третий, и его кожа покрывается солью. Его здоровье подорвано. Приходит враг, обрушивает на него стрелы, и жизнь покидает его. Ему говорят: «Спеши, отважный воин, – покрой свое имя славой!» – но он ничего не соображает, его еле держат колени, лицо у него болит.

Когда приходит победа, его величество поручает воину сопровождать пленных в Египет. Иноземные женщины не могут долго идти, и воины несут их на спине. Его походный мешок падает, и другие несут этот мешок, пока воин тащит сирийскую женщину. В родной деревне воина ждет семья, но он так и умирает, не повидавшись с женой и детьми.

Страшновато, не правда ли? Мне пришлось значительно сократить этот текст, поскольку он весьма обширен. Но мне думается, что военная служба привлекала молодежь, если учителя были вынуждены бороться с этим увлечением при помощи столь пугающих описаний. Но имелся ли у будущих писцов вообще какой-то выбор? В Египте существовало что-то вроде военного призыва; вряд ли от него можно было уклониться.

Приведенный мной текст датируется сравнительно поздним временем, когда служба в армии стала профессией. Во времена Древнего царства, когда строились пирамиды, большой постоянной армии, скорее всего, не существовало. Когда возникали осложнения с ливийцами или нубийцами, фараон повелевал местным правителям, номархам, выставить солдат. Должно быть, это напоминало набор в армию в Англии XVIII века, когда приходилось выволакивать из кроватей симулянтов и искать будущих героев в пещерах и местных тавернах. Похоже, египтяне не особенно любили воевать. «Армия», вероятно, представляла собой большое, плохо организованное ополчение, которое создавалось не только для военных действий, но и для государственных работ под началом военных командиров: в каменоломнях, на рытье каналов и, возможно, на строительстве пирамид.

Профессор Р.О. Фолкнер, автор известной статьи о военной организации Египта, считает, что всегда существовало нечто вроде профессиональной, постоянной армии, даже во времена Древнего царства. Он полагает, что у фараона было достаточно здравого смысла, чтобы сознавать потенциальную опасность войсковых соединений, принадлежащих тем местным правителям, которые эти войска набирали. Довод Фолкнера вполне убедителен, однако свидетельств о наличии в Египте большой постоянной армии у нас нет. По всей видимости, постоянно существовало лишь некое ядро армии, из телохранителей фараона, которые с началом боевых действий становились офицерами в набираемом ополчении. Хотя до нас дошло упоминание о ранге «командующего армией», что, возможно, соответствовало нашему чину генерала, одну из самых известных кампаний Древнего царства возглавлял человек, у которого не было никакого военного чина. Его звали Уни, и он служил одному из фараонов Шестой династии. Когда возникла необходимость призвать к порядку кочевников пустыни, Уни, занимавший пост «надзирающего за живущими во дворце», был поставлен во главе армии. Он утверждал, что его выбрали потому, что он был способен управлять войсками лучше кого бы то ни было.