Отдав отчет приемной дочери в полной удачесвоей миссии, Леон Леонович прибавил:

Скоро, дитя мое, ты будешь совершенносвободна; только я считаю своим долгом заметить тебе, что раз разводишься сосвоим мужем, тебе неприлично принимать деньги от его брата. Ты напиши в такомдухе его поверенному. Я достаточно богат, чтобы удовлетворить все твои нужды.Ты моя единственная наследница, а потому обеспечена от всяких случайностей.

Несмотря на постоянно ноющую рану в сердце,Ксения мало-помалу успокаивалась и начинала чувствовать такое благостноесостояние, какого не испытывала уже несколько лет.

Теперь она избавилась от грубых выходок,капризов и вечно дурного расположения духа Ивана Федоровича, что постояннодержало в напряженном состоянии ее нервы. Ее уже больше не оскорбляло грубоеравнодушие человека, не понимавшего даже всей глубины ее несчастья. Теперь онамогла делать, что хочет, свободно отдаваться своей грусти и следовать своимвкусам, не подчиняясь вечно фантазиям другого. Все это оказывало благотворноевлияние на ее душу и здоровье.

В чудный июльский день 19... года наемная каретаостановилась перед изящным домом в Сергиевской улице, и из нее вышел РичардФедорович Герувиль. Назвав себя, он приказал швейцару открыть квартиру.

— Мой человек с багажом приедет сегоднявечером. Своему же поверенному я телеграфировал с дороги. Как только онприедет, проведите его ко мне, а пока подайте мне самовар, — приказал Ричард,устраиваясь временно в кабинете.

Молодой человек почти не изменился за семь споловиной лет, проведенных в путешествии.

Только его прежде бледный цвет лица принял подтропическим солнцем бронзовый оттенок. Вся высокая и стройная фигура его дышалатем крепким здоровьем, какое дает деятельная и полная приключений жизнь насвежем воздухе.

В настоящую минуту он казался беспокойным,грустным и нервным и нетерпеливо ходил по комнате. Только когда раздалсязвонок, он вздохнул с облегчением.

В кабинет поспешно вошел старый моряк, егоповеренный в делах, извиняясь, что ничего не было готово к его приезду, так какего ждали несколько позже.

Со своей обычной любезностью Ричард отклонилвсе извинения и, указав своему поверенному на кресло, сказал:

Перейдемте прежде всего к тому, что менябольше всего интересует, а именно, к разрыву между моим братом и его женой. Япочти ничего не знаю, так как из вашего письма, которое я получил в Цейлоне икоторое ждало меня более шести месяцев, я понял, что большая часть ваших писемзатерялась. За три с половиной года, которые я провел в Тибете и в Гималаях, ясовершенно отстал от света. Объясните же мне, какое несчастье поразило моюневестку, почему она рассталась с мужем и отказалась от небольшой пенсии,которую вы выдавали ей?

Значит, вы не получили письма КсенииАлександровны, когда она поправилась от болезни после исчезновения ее дочери...

Великий Боже, Ольга исчезла! — вскричал,бледнея, Ричард. — Нет, нет, я ничего не знал об этом. В последнем письме,которое я получил от нее, невестка извещала, что ее дочь и приемный ребенокпоправляются после тяжкой болезни и что она предполагает провести лето вГапсале.

Она так редко писала мне, что я сталбеспокоиться; ваше письмо, полное намеков на события, совершенно мненеизвестные, я получил только в Цейлоне, а от нее ни слова.

Именно в Гапсале и пропала малютка. Несмотряна все поиски, никак не могли найти ее след. Ксения Алекандровна чуть не умерлатогда.

Несчастная женщина! — с волнением пробормоталРичард. — И она вскоре после этого несчастья рассталась с Иваном?

О, нет! Они разошлись два года спустя. КогдаИван Федорович выиграл семьдесят пять тысяч, они вместе переехали сКрестовского...

Иван выиграл! — с удивлением вскричал Ричард.

Да, и этот выигрыш наделал много шума. Послеэтого Иван Федорович купил себе дом на Васильевском острове, где и жил с женойдо отъезда последней. О том, что она уехала от мужа, я узнал, получивши изМосквы письмо от Ксении Александровны, в котором она лаконически извещала меня,что ввиду разрыва с мужем она считает невозможным получать от вас пенсию, ипросила меня прекратить ей высылку денег. Мне оставалось только подчиниться ее желанию.Тогда я написал вам письмо, которое вы получили в Цейлоне. Уже после, получиввашу телеграмму из Лондона, я навел новые справки и узнал, что разводсостоялся, о поводах же к разводу я положительно ничего не знаю.

В кабинете воцарилось довольно продолжительноемолчание.

Благодарю вас, Павел Антонович! Остальное яузнаю сам; напишите мне только, пожалуйста, новый адрес Ивана. Теперь скажитемне, как поживают моя мачеха и Юлия Павловна со своей дочерью?

— Клеопатра Андреевна продолжает жить вГатчино с Анастасией и аккуратно получает свою пенсию. Мать ее, как вамизвестно, умерла. Что же касается госпожи Гольцман, то я о ней ровно ничего незнаю.

Иван Федорович занимал теперь другую квартирув нижнем этаже своего дома. Прежняя, где он жил с Ксенией, сделалась емуненавистной, не потому, чтобы он жалел жену, но потому, что она вызывала в немтяжелые воспоминания, неприятное объяснение с Леоном Леоновичем, процесс оразводе и хлопоты с Борисом, присутствие и воспитание которого ему страшнонадоели.

В первое время он даже подумывал пригласить ксебе мать и возложить на нее ведение хозяйства и воспитание ребенка, но оченьскоро отказался от этого намерения. Поселить у себя Клеопатру Андреевну былолегко, но отделаться от нее, в случае нужды, было так же трудно, как вырватьдуб с корнем. Кроме того, помимо неизбежной Анастасии, вслед за ней моглапоявиться еще и Юлия — это отвратительное создание.

В порыве первого гнева, Иван Федорович написалЮлии Павловне, что он не даст ей ни копейки, что она может сколько ей угодноразглашать результаты своего подлого шпионства, но что, в таком случае, и онразоблачит в ее прошлом такие обстоятельства, что ей нельзя будет никудапоказаться. Кроме того, он заявлял ей, что если она попадется ему в руки, то онсначала переломает ей ребра, а потом задушит, хотя бы за это ему пришлось идтив каторжные работы, до такой степени он ее ненавидит.

Обсудив основательно все, Иван Федоровичограничился приглашением для Бориса гувернантки, которая плохо воспитываламальчика и часто

дурно обращалась с ним, чего его дорогой папаникогда не замечал, так как никогда не бывал дома.

Иван Федорович жил на даче в Павловске. Онсобирался идти на музыку, когда к нему приехал Ричард.

Этот неожиданный приезд брата, которого онпочти забыл, был для него неприятным сюрпризом, но Иван Федорович был слишкомхорошим комедиантом, чтобы показать это. На вопрос брата, не помешал ли он ему,он горячо ответил: