— Ну что вы! — воскликнул он. — Прекратитеубиваться! Все поправимо. Вы просто увидели мою методику в действии.Это, — он подбородком указал на Полину, — моя клиентка. Я занимаюсь сней всего несколько недель, и видите, какой результат!

Господин вскинул просветлевшее лицо и заинтересованноспросил:

— Какая методика?

— М-м-м… «Жизнь, данная в ощущениях», — немедленнопридумал Копушкин. — Если у вас проблемы, я могу записать вас в группу.Хотя, — он оценивающе оглядел собеседника, — вам бы я посоветовалиндивидуальные занятия. — Помолчал и интимным тоном добавил:

— Но это дорого.

— Боже мой! — оживился тот. — Сама судьбапослала мне вас! Я уже сто лет не ходил в этот ресторан, а сегодня вдруг будтоповело что-то…

Они стали горячо обсуждать свои планы. Никифоров взялобалдевшую Полину под руку и вывел на улицу, изо всех сил сдерживаясь, чтобы нерасплыться в улыбке.

— Что он придумал? — зашипела Полина, оказавшисьна свежем воздухе. — Его в два счета разоблачат!

— Ну да! — хмыкнул Никифоров. — Копушкинзанимается этим уже несколько лет. Правда, я никогда не видел, чтобы онпривлекал клиентов собственным аппетитом.

— И как же он выкручивается?

— Везет клиента на природу, в лес, и делает вид, чтоони заблудились. После пары-тройки суток голодовки, скитаний по болотам иночевок на земле к страдальцу возвращается первобытный аппетит. А уж как послеэтого он начинает ценить свою мягкую постель, горячую воду из крана,кондиционер и все остальные прелести цивилизации!

— Не могу поверить! — пробормотала Полина.

— Искусствоведам сейчас живется очень тяжело, —оправдал своего приятеля Никифоров. — Кстати, куда мы теперь поедем? Ты,кажется, решила прятаться в деревне у Бунимовичей?

Полина хотела сказать, что это не она, а они решили, нопосчитала себя не вправе привередничать.

— Я не знаю… — промямлила она. — Вроде, на менябольше никто не покушается…

— Это потому, что я постоянно с тобой, — отрезалон. — Еще неизвестно, что будет, окажись ты на улице одна, без присмотра.

Полина была бы счастлива, присматривай он за ней всюоставшуюся жизнь. Однако проверять, есть ли слежка, отчаянно не хотелось.

— Вот что, — решил Никифоров. — Сейчасвернемся домой, пусть Бунимович забирает тебя оттуда. Если, конечно, тебе ненадоели детские вопли.

— У твоей Маргариты он не орет, — заметилаПолина. — Кстати, может, купить ему что-нибудь?

— Да что ему можно купить! — с горечью воскликнулНикифоров. — Вот годика через два я куплю ему велосипед, гантели,боксерскую грушу…

Когда они вошли в квартиру, Маргарита со Святополком наруках вышла их встретить.

— Смотри, пупочка, Андрей Андреич приехал! —засюсюкала она. Ребенок немедленно заорал.

— Он меня ненавидит, — мрачно заявилНикифоров. — Как только я появляюсь, он впадает в буйство.

— Просто вы еще не привыкли друг к другу, —печально сказала Полина, представляя, как они привыкнут, как будут жить душа вдушу, а для нее в их жизни не окажется места. Не успели эти мысли ее опечалить,как явился Бунимович.

— Почему ты в моей рубашке? — сердито спросилНикифоров, уперев руки в боки. — Когда это ты переоделся?

— Ты перегрелся, — сочувственно похлопал его поплечу Костя. — Твоя рубашка на мне бы не сошлась. Это моя собственнаярубашка. Просто они похожи.

— Зачем ты купил такую же рубашку, как у меня? —привязался Никифоров. — Вдруг я тоже захочу ее надеть, и мы будем с тобойкак близнецы Дякины?

— Вижу, внезапное отцовство повлияло на тебя самымотвратительным образом, — рассердился Костя. — Ты не доспал. Тыболен. Что ты прицепился ко мне? Это ты купил рубашку, как у меня, и теперь беззазрения совести ее носишь!

— Странно, — пробормотала Полина, уставившись встену невидящим взором.

— Что — странно? — хором спросили мужчины.

— Вы со своими рубашками заставили меня вспомнить ободной вещи… В этом есть кое-что непонятное…

Никифоров хотел спросить, что ей там непонятно, но тутпозвонили в дверь. Святополк немедленно завопил, и Маргарита приняласьуговаривать его сладеньким голосом. Тем временем на пороге появился незнакомыйгосподин и нервно заявил:

— Меня зовут Герард. Я приехал за своим сыном.

— Па! — завопил Святополк и всем своим толстенькимтелом дернулся к Герарду, едва не очутившись на полу. Тот подхватил его на рукии мгновенно размяк.

То, что это отец и сын, стало ясно с первого взгляда — обаони были мордатые, круглоглазые, с маленькими малиновыми ртами. Святополкоказался похож на Герарда до такой степени, будто его специально с негосрисовывали.

— Если вы сомневаетесь, вот мои документы, —заявил истинный папаша и протянул Никифорову паспорт. — Вы могли менязабыть. Мы виделись довольно давно.

— Отчего же? Я помню, — ехидно заметил тот, —Когда мы встречались в последний раз, вы были без брюк и бежали быстрее лани.

На лице Герарда появились две пунцовые кляксы с рванымикраями.

— Святополк — мой сын! — тонким голосом повторилон.

— Если вас это успокоит, я рад.

— Меня привел сюда зов крови!

— Отчего-то ваша жена проигнорировала этот зов, —заметил Никифоров, произнеся слова «ваша жена» подчеркнуто пренебрежительнымтоном.

— Она была и вашей женой тоже! — Герард немедленноотразил удар.

— Черт с вами, наша жена бежала в Париж с художником.Вы уже подыскали для ребенка няню?

— Я взял неделю отпуска. За это время найду, —успокоил его Герард. — С моим мальчиком все хорошо? Сыпи на животике небыло?

— Он здоров, как кролик, — ответствовал Никифорови велел Маргарите:

— Принеси его сумку. Может, проводить вас до машины?

— Спасибочки, мы как-нибудь сами.

— Тогда я тоже пойду, — заявила экономка, когда засчастливым отцом закрылась дверь. — Посуду перемыла, ковер почистила,мусор вынесла, утка в духовке, — скороговоркой произнесла она. — Вследующий раз приду во вторник. Чао!

Она убежала, и тут Никифоров расплылся в довольной улыбке.

— Господи, какое счастье! — воскликнул он. —Это был не мой ребенок!

— Я понял, — пробормотал Бунимович. —Математика и дети несовместимы.

— Ничего ты не понял! — отмахнулся тот. — Ядумал, что я — безэмоциональное бревно! Что я не способен испытать родительскиечувства! А оказывается, дело не во мне, а в том, что ребенок чужой!